- Прекрасно, я переведу ее в свой дом.
Палафокс появился минут через десять. Он отвесил церемонный поклон
Гитан Нецко, глядевшей на него в страхе. Палафокс говорил вежливо:
- Выяснилось, что ты носишь моего ребенка, предположительно класса АА
- великолепного класса. Я возьму тебя под свое личное попечение, о тебе
будут хорошо заботиться.
- Я ношу вашего ребенка? - она мрачно поглядела на него.
- Это показывают анализаторы. Если ты будешь хорошо справляться с
этой задачей, то получишь вознаграждение. И уверяю, тебе не придется
упрекать меня в скупости.
Гитан Нецко вскочила на ноги, глаза ее пылали:
- Это ужас - я не буду носить такое чудовище!
Она стремительно побежала по комнате, выскочила в двери, врач и
Палафокс бросились вслед. Гитан промчалась мимо дверей, ведущих в комнату,
где некоторое время назад ее ожидал Беран, но увидела лишь огромный
эскалатор. Около входа на него она замешкалась и оглянулась с гримасой
ужаса. Худая фигура Палафокса была всего в нескольких ярдах позади нее.
- Стой! - яростно крикнул он. - Ты носишь моего ребенка!
Она не ответила - лишь глянула на лестницу. Потом закрыла глаза,
вздохнула - и упала вниз. Лестница была очень крутой. Гитан катилась -
вниз, вниз, ударяясь с глухим стуком о ступени, а Палафокс в изумлении
глядел ей вслед. Наконец она остановилась - далеко внизу. Мягкий комочек,
сочащийся кровью... Врачи тут же на носилках подняли ее, но было ясно, что
ребенок погиб, и Палафокс отбыл в крайнем раздражении.
У нее было множество других травм, и так как Гитан Нецко решила
умереть, вся медицина Брейкнесса была бессильна вдохнуть в нее жизнь.
Когда на следующий день Беран вернулся, ему сообщили, что дитя
принадлежало Лорду Палафоксу, и что, узнав об этом, девушка вернулась к
нему в дом, чтобы получить вознаграждение за вынашивание и рождение
ребенка. Действительные обстоятельства дела тщательно скрывались: в
Институте Брейкнесса ничто так не могло уронить престиж человека в глазах
равных ему, как эпизод подобного рода - если женщина предпочла убить себя,
только бы не носить его ребенка.
Неделю Беран сидел у себя в комнате или гулял по холодным улицам до
тех пор, пока его тело выдерживало напор ветра. Тогда ноги сами несли его
домой. Никогда прежде собственная жизнь не казалась Берану гнетущей.
Наконец он очнулся от столбняка и тоски и со всей страстью погрузился
в учебу, набивая мозг знаниями, чтобы вытеснить горе.

Прошло два года. Беран стал выше ростом, время обострило черты его
лица. А Гитан Нецко осталась в его памяти как горькое, но приятное
сновидение.
За эти годы приключилось два странных события, которым он, как ни
старался, не мог найти объяснения. Однажды он встретил в коридоре
Института Палафокса - тот поглядел на него таким ледяным взглядом, что
Беран застыл от изумления. Уж кому следовало печалиться, так это ему,
Берану. Откуда такая враждебность Палафокса?
В другой раз он случайно поднял глаза от книги в библиотеке, и
обнаружил, что группа высокопоставленных Магистров, стоя поодаль,
наблюдает за ним. Магистры выглядели довольными и глядели на него
пристально с таким видом, будто только что смеялись над интимным
анекдотом. Да, вот в чем было дело - причиной всему послужила бедная Гитан
Нецко. Факт ее исчезновения скрывался слишком тщательно, и вот теперь эти
мудрейшие с усмешкой указывали друг другу на Берана - того самого юношу,
который, как они выражались, настолько "превзошел" Лорда Палафокса, что
девушка убила себя, только чтобы не возвращаться в спальню Лорда.
Шутка в конце концов утратила свежесть и поистерлась от времени.
После исчезновения Гитан Нецко Беран снова зачастил в космопорт - как
надеясь узнать последние новости с пао, так и разглядывая вновь
прибывающих женщин. И вот во время своего четвертого визита он с
удивлением увидел, что из лихтера высаживается большая группа юношей -
сорок или пятьдесят - определенно паонитского происхождения. Когда он
подошел достаточно близко и смог расслышать их речь, его предположение
подтвердилось: да, это действительно были паониты!
Он приблизился к одному из юношей, когда те стояли в ожидании
регистрации - это был высокий молодой человек, едва ли старше самого
Берана, со спокойным лицом. Беран старался говорить небрежно:
- Как дела на Пао?
Новоприбывший посмотрел внимательно и оценивающе, как бы взвешивая,
насколько можно быть откровенным с этим человеком.
- Настолько хорошо, насколько позволяет настоящее положение дел.
Большего Беран и не ждал:
- А что вы делаете здесь? Вас так много...
- Мы студенты-лингвисты, прибыли сюда на стажировку.
- Лингвисты? На Пао? Откуда? Что за новости?..
Юноша поглядел на Берана:
- Ты говоришь по-паонитски так, будто это твой родной язык. Странно,
что ты так мало знаешь о событиях на Пао.
- Я живу на Брейкнессе вот уже восемь лет. Ты - второй паонит,
которого я вижу за это время.
- Да, теперь понятно... Ну, все очень сильно изменилось. И сегодня
для того, чтобы просто попросить стакан воды, паонит должен знать пять
языков.
Движущаяся платформа подкатила к площадке. Беран шагал рядом с
юношей, как когда-то с Гитан Нецко. Пока он смотрел, как имена паонитов
заносили в книгу регистрации, в голову ему пришла мысль, настолько
поразительная, что он с трудом смог проговорить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54