- Все люди смертны. В сущности, чем тысяча смертей хуже, чем одна?
Эмоции умножаются лишь качественно, а не количественно. Мы должны думать
прежде всего об успехе, - Палафокс умолк, вслушиваясь в голос, звучавший в
его ушных раковинах. Он говорил на языке, неизвестном Берану. Палафокс
что-то резко ответил, откинулся на спинку и оглядел Берана.
- Бустамонте блокировал Пон. Мамароны рыщут по всей планете.
Беран спросил удивленно:
- Как он узнал, что я здесь?
Палафокс пожал плечами:
- Тайная полиция Бустамонте действует достаточно эффективно, но сам
он совершает поступки, всецело продиктованные собственным упрямством, его
тактика никуда не годится. Когда лучшая политика - это компромисс, он идет
в атаку.
- Компромисс? На основе чего же?
- Он может заключить со мной новый контракт - в обмен на тебя. Он мог
бы таким образом продлить свое царствование.
Беран был поражен до глубины души:
- И вы согласитесь на подобную сделку?
Палафокс в свою очередь удивился - и не меньше Берана:
- Конечно. Как ты мог думать иначе?
- А как же ваши обязательства по отношению ко мне? Они ничего не
значат?
- Обязательства хороши только пока они выгодны.
- Это не всегда так, - сказал Беран более уверенно, чем до сих пор. -
Человеку, который однажды не сдерживает слова, нет доверия в дальнейшем.
- Доверие? Что это такое? Взаимозависимость насекомых в муравейнике,
взаимный паразитизм немощных и слабых!
- Это такая же слабость, - в гневе отвечал Беран, - пробудить доверие
в другом, снискать преданность - и ответить предательством.
Палафокс искренне рассмеялся:
- Так или иначе, паонитские понятия "доверие", "преданность",
"честность" - все это не из моего лексикона. Мы, Магистры Института
Брейкнесса - индивидуалисты, люди-крепости. В наших взаимоотношениях не
существует ни эмоциональной взаимозависимости, ни сентиментальности - мы
не предлагаем ее и не ждем в ответ. Лучше, если ты это накрепко запомнишь.
Беран не отвечал. Палафокс взглянул на него с любопытством. Беран
оцепенел, совершенно поглощенный своими мыслями. Удивительные перемены
происходили в нем. Одно мгновение дурноты, головокружения, какой-то
внутренний толчок - это, казалось, продолжалось целую вечность - и вот он
уже новый Беран, словно змея, сменившая кожу.
Новый Беран медленно обернулся, изучая Палафокса
оценивающе-бесстрастно. Сквозь оболочку, по которой нельзя было прочесть
возраст, он вдруг увидел невероятно старого человека со всеми сильными и
слабыми сторонами, присущими возрасту.
- Очень хорошо, - сказал Беран, - я, в свою очередь, построю
дальнейшее общение с вами на тех же принципах.
- Естественно, - отвечал Палафокс все же с легким оттенком
раздражения. Затем его глаза вновь затуманились, он склонил голову,
вслушиваясь в неслышное Берану сообщение. Он встал, поманил Берана: -
Идем. Бустамонте атакует нас.
Они поднялись на площадку на крыше, под самым прозрачным куполом.
- Вот он, - Палафокс указал на небо, - беспомощный жест злой воли
Бустамонте.
Дюжина летательных машин мамаронов черными прямоугольниками парила в
сером небе с полосками облаков. В двух милях от дома приземлился
транспортный корабль и выпустил из своего чрева отряд облаченных в
ярко-красное нейтралоидов.
- Хорошо, что это произошло, - сказал Палафокс, - это послужит
Бустамонте уроком, чтобы он не повторял подобной дерзости. - Он снова
наклонил голову, прислушиваясь к звучащему у него в ушах сообщению. - А
сейчас погляди, какую защиту мы предусмотрели против подобных приставаний.
Беран почувствовал - или, может быть, услышал - пульсирующий звук
такой высоты, что воспринимался он слухом лишь отчасти.
Летательные аппараты вдруг стали вести себя как-то странно - ныряя в
воздухе, беспорядочно взмывая вверх, сталкиваясь. Они повернули и стали
стремительно удаляться. Одновременно в рядах пеших воинов произошло
замешательство. Нейтралоиды пришли в смятение - размахивали руками,
подпрыгивали, пританцовывали. Пульсирующий звук умолк: мамароны замерли,
распростершись на земле.
Палафокс слегка улыбался:
- Вряд ли они вновь побеспокоят нас.
- Бустамонте может попытаться бомбить нас.
- Если он мудр, - небрежно сказал Палафокс, - он не предпримет ничего
подобного. А уж на это его мудрости безусловно хватит.
- Тогда как же он поступит?
- О, это будут обычные конвульсии монарха, чувствующего, что он
теряет власть.
Действительно, шаги, предпринимаемые Бустамонте, были грубы и
недальновидны. Новость о появлении Берана облетела все восемь континентов,
несмотря на отчаянные усилия Бустамонте опровергнуть слухи. Паониты, с
одной стороны, движимые свойственным им уважением к традиции, а с другой -
недовольством социальными новациями Бустамонте, реагировали обычным для
паонитов образом. Темпы производства снизились, сотрудничество с
гражданскими службами почти сошло на нет.
Бустамонте применил метод убеждения: сулил золотые горы, амнистии.
Равнодушие населения было более оскорбительно, нежели выступления и
демонстрации. Остановился весь транспорт, не работала связь...
Мамарон из дворцовых слуг обжег как-то раз руки Бустамонте горячим
полотенцем - эта случайность вызвала взрыв долго подавляемого и
сдерживаемого гнева:
- Ну, я им спел! А теперь они запоют в свою очередь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54