Каждое подаваемое ему блюдо вначале отведывал Бустамонте -
обычай, сохранившийся с времен, когда политические убийства были скорее
правилом, нежели исключением. Другая мера предосторожности, имеющая столь
же глубокие корни, - три неусыпных стража-мамарона за спиной Аэлло. Это
были огромные существа-нейтралоиды, черные как ночь. На них были
облегающие светло-вишневые и зеленые панталоны, нагрудные знаки из белого
шелка и серебра, их головы украшали громадные тюрбаны цвета одежды. Стражи
держали рефраксовые щиты, чтобы в случае опасности сомкнуть их перед
Аэлло.
Панарх мрачно обедал, едва касаясь каждого блюда, пока наконец не
почувствовал себя в состоянии перейти к делам дня.
Вилнис Теробон, в одеянии цвета пурпура и охры, обычном для службы
Социального Благополучия, поднялся и предстал перед Панархом. Он кратко
изложил свое дело: фермеры-хлеборобы из саванн Южного Импланда страдают от
засухи. Со своей стороны он, Теробон, хотел распорядиться провести воду из
центральных областей континента, где располагалось водохранилище, но не
достиг соглашения с Министром Ирригации.
Аэлло выслушал, задал пару вопросов, затем очень кратко постановил,
что водопроводное сооружение на перешейке Корои-Шерифт может брать воду,
где это представляется необходимым.
Следующим выступил Министр Здравоохранения. Его дело состояло в
следующем: население центральной равнины Дронаманда выросло настолько, что
стало не хватать жилищ. Строить новые - значит вторгнуться в земли,
предназначенные для выращивания полезных культур, что ускорит наступление
и так уже грозящего голода. Аэлло, жуя ломтик маринованной дыни,
санкционировал перемещение миллиона человек еженедельно на Нонаманд,
суровый южный континент. Вдобавок все младенцы, рождающиеся в семьях, где
уже более двух детей, подлежали утоплению. Это были проверенные меры
контроля за ростом народонаселения, и подчиняться им следовало
безоговорочно.
Молодой Беран следил за церемонией с восторгом, охваченный
благоговейным трепетом перед безграничной властью отца. Прежде его редко
допускали наблюдать за государственными делами - Аэлло не любил детей и
проявлял мало заботы о воспитании сына. Но с недавних пор Аюдор Бустамонте
заинтересовался Бераном, беседовал с ним часами, пока у мальчика не
тяжелела голова и не начинали слипаться глаза. Они играли в странные игры,
сбивавшие мальчика с толку и оставлявшие после себя чувство неловкости. К
тому же в последнее время у него появились провалы в памяти...
И вот Беран сидел за резным костяным столом в павильоне и держал в
руках маленький незнакомый ему предмет. Он не мог вспомнить, где нашел
его, но ему казалось, что он должен что-то сделать... Он посмотрел на отца
- и волна ужаса обожгла его. Бустамонте глядел на него, неодобрительно
насупясь. Беран почувствовал себя неловко и выпрямился на своем стуле. Он
должен наблюдать и слушать - так учил его Бустамонте. Украдкой он
рассматривал предмет, который сжимал в руке. Вещь была одновременно
знакомая и странная. Как бы вспоминая давний сон, Беран догадывался о
назначении этой вещи. И вдруг снова волна ужаса...
Мальчик отведал хвостик жареной рыбки - как всегда, без аппетита.
Кто-то следил за ним - Беран почувствовал на себе взгляд. Повернувшись, он
встретился глазами с незнакомцем в серо-коричневом платье. Лицо его
привлекало внимание - длинное и худое, с высоким лбом, кустиком усов и
острым носом. Черные волосы, густые и короткие, блестели словно звериный
мех. Глаза глубоко посажены, взгляд, мрачный и притягивающий, усиливал
неловкость Берана.
Предмет, зажатый в руке юноши, был тяжел и горяч, Беран хотел уронить
его на пол, но не мог.
Последним из обращавшихся к Панарху был Сигил Панич, представитель
деловых кругов Меркантиля, планеты ближайшего солнца. Панич был худощавым
человеком, быстрым и умным, с кожей цвета меди; волосы он носил
скрученными в пучки и скрепленными бирюзовыми шпильками. Это был типичный
меркантилиец, моряк и торговец, горожанин до мозга костей, в противовес
паонитам - детям пашен и моря. Его мир торговал со всеми близлежащими
планетами галактики; космобаржи Меркантиля сновали повсюду, везя технику,
автотранспорт, летательные аппараты, средства связи, инструменты, оружие,
энергогенераторы, - и возвращались на Меркантиль, груженые
продовольствием, предметами роскоши ручной работы и всевозможными сырьем,
которое было дешевле импортировать, чем производить самим.
Бустамонте что-то зашептал на ухо Аэлло. Тот покачал головой -
Бустамонте зашептал решительнее. Аэлло ответил жгучим взглядом -
Бустамонте угрюмо сел на свое место.
По знаку Аэлло капитан мамаронской стражи обратился к присутствующим
тихим скрипучим голосом:
- По приказу Панарха все завершившие свои дела должны удалиться.
За столом напротив остались лишь Сигил Панич, два его адъютанта и
незнакомец в серо-коричневом.
Меркантилиец опустился в кресло напротив Аэлло, кивнул, уселся
поудобнее. Адъютанты встали у него за спиной.
Панарх Аэлло не слишком церемонно приветствовал его, меркантилиец
отвечал на ломаном паонитском.
Аэлло поигрывал вазочкой с фруктами в бренди, оценивающе глядя на
собеседника.
- Пао и Меркантиль торгуют вот уже много веков, Сигил Панич.
Меркантилиец кивнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54