("Да, черт возьми, когда вы прекратите валять дурака и пошлете туда кого-нибудь?" — заорал Мэрчисон в трубку). Клинг снова кивнул, встал со скамьи и подошел к барьеру. ("Если этот патрульный позвонит еще раз, я доложу непосредственно главному врачу больницы, это я вам обещаю!" — зарычал Мэрчисон и выдернул штеккер из гнезда коммутатора).
— Я выйду на минутку выпить кофе,— сказал Клинг.
— Хорошо,— сказал Мэрчисон,— когда ты вернешься?
— Через полчаса.
— Хорошо,— сказал Мэрчисон и посмотрел, как Клинг возвращаемся к скамье. Энн Гилрой взяла под руку. Клинга, улыбнулась через плечо Мэрчисону и, стуча высокими каблуками, направилась к выходу. Она старательно вертела упругим задом, а ее длинные светлые волосы подпрыгивали на спине. На коммутаторе снова загорелась лампочка. Мэрчисон соединился и выяснил, что это тот же патрульный, который на сей раз был близок к истерике, потому что женщина умерла минуту назад и ее брат начал выкрикивать в толпу, что это преступное неисполнение полицией своих обязанностей. Патрульный хотел знать, что он должен делать. Мэрчисон сказал ему, что он может делать все, что угодно, главное — не вытаскивать пистолет, если ему не будет угрожать серьезная опасность, на что патрульный ответил, что, похоже, ему уже сейчас угрожает серьезная опасность, что толпа начинает орать на него и так далее и что, возможно, ему следует прислать подкрепление. Мэрчисон сказал, что он подумает, что тут можно сделать, и в
этот момент с крыльца полицейского участка донесся какой-то визг.
Мэрчисон был полицейским, привыкшим дежурить в участке, и не отличался особо быстрой реакцией, однако в этом визге было что-то требовательное, и он мгновенно сообразил, что этой визжащей особой не может быть никто иная, как девушка по имени Энн Гилрой, которая секунду назад вышла отсюда, держа под руку Берта Клинга. Он выбежал из-за барьера с максимальной скоростью, на которую способен полный мужчина, которому за пятьдесят, и расстегнул кобуру с пистолетом на бегу к выходу, хотя ему было совершенно непонятно, что могло произойти на крыльце полицейского участка, в особенности, когда девушку сопровождал детектив.
Мэрчисон ожидал увидеть хулиганов, которые угрожают девушке, или что-то в этом роде, поэтому его безмерно удивило, когда выяснилось, что это всего лишь какая-то другая блондинка колотила Клинга по голове хозяйственной сумкой. Мэрчисон только через несколько секунд узнал в этой другой блондинке Синди Форрест, которую уже видел несколько раз и знал, что она девушка Клинга. Однако он никогда не видел такого ужасного выражения на се лице. Женщину с таким выражением лица он видел лишь один раз в жизни. Это было тогда, когда тетя Мойра застала дядю Джона с некой дамой на диване в мансарде. Тетя Мойра поднялась наверх за рецептом апельсинов в сахаре, а вместо рецепта обнаружила там своего очкастого супруга в критической ситуации с женщиной, которая являлась одной из есе самых близких подруг. Тетя Мойра выгнала дядю Джона в расстегнутых брюках в коридор и преследовала его по лестнице до первого этажа, причем все время колотила его по голове веником, который подобрала на площадке третьего этажа, и даже выбежала вслед за дядей Джоном на улицу, где в этот момент Мэрчисон с несколькими соседскими ребятишками играл перед бакалейной лавкой старого Бена. У тети Мойры на лице было такое бешеное и ужасное выражение, что он уже никогда не забыл его. Точно такое же выражение он увидел теперь на лице молодой и красивой Синди Форрест, которая неутомимо обрабатмвала Клинга коричневой кожаной сумкой. Блондинка номер один, Энн Гилрой, визжала на нес, чтобы она прекратила это, однако Синди с выражением лица тети Мойры, уже вошла в такой раж, что не испытывала
желания остановиться вплоть до судного дня. Клинг, этот великий детектив с божьим даром, пытался защитить лицо и голову обеими руками, в то время как Синди продолжала свою разрушительную деятельность. Энн Гилрой визжала, как нанятая. Мэрчисон помчался вниз и заорал стопроцентным чистокровным полицейским голосом: "Хватит, прекратите это!" Однако голова Клинга, очевидно, неодолимо притягивала Синди, и Мэрчисону не оставалось ничего другого, как встать между ними, причем сделал он это с большой осмотрительностью, чтобы не схлопотать по голове хозяйственной сумкой, которой Синди орудовала, как опытный молотобоец. Потом он оттолкнул Клинга на пару ступенек ниже, где ему не угрожала непосредственная опасность, и заорал на Синди: "Вы напали на государственного служащего, мисс",— что, впрочем, Синди несомненно знала. Энн Гилрой еще разочек взвизгнула, и потом воцарилась тишина.
— Чертов мерзавец! — заорала Синди на Клинга.
— Все в порядке, Дэйв,— сказал Клинг, стоящий у подножья лестницы.— Спасибо. Теперь я уже могу самостоятельно овладеть ситуацией.
— Да, ты способен овладеть кое-чем, негодяй! — заорала Синди.
— С вами ничего не случилось? — спросила Энн Гилрой.
— Ничего, все в порядке, Энн,— ответил Клинг.
— Так, значит, ты обращаешься к ней по имени, Энн? — закричала Синди и размахнулась хозяйственной сумкой, целясь в девушку. Мэрчисон бесстрашно вмешался, отразил удар локтем, быстро отодвинул Синди от девушки и заорал: "Ну, хватит, Синди! Вы что, хотите попасть в камеру?"
К этому моменту в дверях полицейского участка уже собралась толпа полицейских в форме, что привело Клинга в значительное замешательство, поскольку этот скандал наносил удар по его реноме детектива, а к патрульным он всегда относился довольно высокомерно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49