— У меня потрясающая идея, папа,— сказал Марк, который из двух близнецов был старше на семь минут, а посему пользовался правами первенца в семье и, кроме того, как мужчина имел преимущество над его сестрой Эйприл. Марку, как правило, приходили в голову "потрясающие" идеи, а Эйприл всегда осаживала его какой-нибудь очаровательной фразой, например: "Это самая глупая идея, какую я когда-либо слышала".
— Какая идея? — спросил Карелла.
— Мы сходим к мистеру Оберману...
— Обермау-Позеру,— заметила Эйприл.
— Это некрасиво — говорить так о старом человеке,— сказал Карелла.
— Но он позер, папа.
— Это не имеет значения.
— Ну и что,— сказал Марк,— Эйприл со мной сейчас пойдет к нему и постучим в дверь...
— Эйприл и я,— поправил его Карелла.
Марк поднял глаза на отца, собираясь задать вопрос: "Послушай, папа, может, ты тоже сходишь с нами постучать в эту дверь?" — но потом мудро решил, что лучше не рисковать, хотя нечто подобное прошло совершенно гладко у миссис Рэзерфорд, их учительницы в третьем классе. "Эйприл и я",— сказал он, улыбнулся отцу, ну впрямь как ангелочек, а потом одарил такой же сияющей улыбкой мать, которая рисовала ему черные усы под носом, и сказал: "Эйприл и я постучим в дверь мистеру Оберману, а когда он откроет, крикнем: "Деньги или жизнь"! и наставим на него твой пистолет.
Тедди смотрела на губы сына, когда он говорил, потом она быстро покачала головой и вопросительно взглянула на мужа. Прежде чем Карелла успел что-то ответить, Эйприл сказала: "Это самая глупая идея, какую я слышала когда-либо за всю свою жизнь". К этому моменту ее жизнь насчитывала восемь лет, четыре месяца и десять дней.
Марк сказал: "Не болтай, тебя никто не спрашивает!" и Тедди, нахмурившись, посмотрела на мужа; она предупреждала его, чтобы он одернул сына, прежде чем вся ситуация станет неуправляемой. Сама же она схватила Марка за плечи и повернула к себе, чтобы иметь возможность закончить гримировку. Она выкрасила в черный цвет брови Марка, на веки нанесла зеленые тени, снова взяла в руку черный фломастер и нарисовала ему под носом обвисшие усы и зловещую козлиную бородку. Сын должен был изображать Дракулу, у которого, впрочем, не было ни усов, ни бороды, однако у Тедди было ощущение, что без этих деталей сын будет похож на херувимчика. Потом она нарисовала красным фломастером три капельки крови под нижней губой и, поскольку стояла, повернувшись спиной к Карелле, не слышала, как тот отчитывает сына за глупую идею воспользоваться настоящим пистолетом, а также за то, что он так отвратительно напустился на свою сестру. Тедди осторожно прибавила последнюю маленькую капельку крови к трем каплям, встала и отступила на шаг, чтобы как следует насладиться собственным произведением искусства.
— Как я выгляжу? — спросил Марк Кареллу.
— Кошмарно.
— Класс! — крикнул Марк и выбежал из комнаты посмотреть в зеркало.
— Разрисуй меня, я тоже хочу быть красивой, мама,— сказала Эйприл и посмотрела прямо в лицо матери. Тедди улыбнулась и медленно начала шевелить пальцами на универсальном языке глухонемых, за движениями которых внимательно следили Карелла и дочь.
— Мама говорит, что она не должна раскрашивать тебя,— сказал Карелла.— Ты и без этого очень красивая.
— Я тоже скоро буду почти все понимать сама,— сказала Эйприл и порывисто прижалась к Тедди.— Я хорошая принцесса, да? — сказала она отцу.
— Да, ты хорошая принцесса.
— А плохие принцессы тоже есть?
Тедди надела колпачки на фломастеры, чтобы они не высыхали. Она улыбнулась дочери, покачала головой, достала из кармана губную помаду и начала наносить ее продуманными мазками, а Эйприл терпеливо ждала результата операции, которая должна была превратить ее в настоящую хорошую принцессу. Тедди стояла перед ней на коленях и умело работала. Обе были очень похожи, маленькая и большая женщины, у обеих были одинаковые карие глаза и черные волосы, длинные ресницы и пухлые губы. На Эйприл был длинный халатик и зеленая бархатная шапочка, которую сшила ей домработница Фанни. Тедди была в облегающих джинсах и белой блузке с открытым воротом. Волосы упали ей на лицо, когда она наклонила голову и сосредоточенно осмотрела контуры губ Эйприл. Она взяла на указательный палец немного помады и размазала ее по щекам дочери, потом потянулась за зеленым фломастером, которым раньше раскрашивала сына, однако на веки Эйприл нанесла гораздо меньший слой, помня, что дочери не нужно изображать кровожадного вампира. Потом она нанесла миниатюрной щеточкой тушь на ресницы Эйприл и повернулась к Карелле.
— Великолепно,— сказал Карелла.— Беги посмотри на себя.
— В самом деле, папа? — спросила Эйприл и выбежала из комнаты, не дожидаясь восторженного кивка.
Через минуту появилась смеющаяся Фанни.
- У нас в кухне какой-то жуткий зверь, он бегает туда-сюда, а изо рта у него течет кровь,— сказала она и притворилась, будто только сейчас увидела Кареллу, хотя он уже был дома более получаса.— Ах, вы уже пришли! Возьмете детей на улицу, чтобы они немного погуляли?
— Возьму,— сказал Карелла.
— Но в семь часов вы должны быть дома, я жарю мясо и не хочу, чтобы вы ели его холодным.
— В семь мы непременно будем здесь,— пообещал Карелла. Тедди он сказал: — У меня было такое впечатление, что ты сказала ей, будто никаких плохих принцесс нет.
— Что вы, собственно, хотите этим сказать? — спросила Фанни.
Она работала у них уже больше восьми лет. Ее нанял отец Тедди и заплатил за месяц вперед, поскольку считал, что его дочери Тедди после рождения двойняшек требуется
как минимум четыре недели отдохнуть, прежде чем она снова займется ведением хозяйства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49