Ц Зубоскалы!.. зубоскалы!..
Ультим надел ему на голову, чего старик даже не заметил, свернутый раньше
колпак со свиными ушами; Грецин у стола, уставленного для ожидаемых гост
ей яствами и напитками, тоже для самого себя незаметно, принялся от безде
лья тянуть вино маленькими глотками, покатываясь от смеха, и вторил пени
ю сына. Вераний, тоже отхлебнув за здоровье «столетнего жениха», состави
л импровизированную эпиталаму:

О, Купидон!..
Здесь Филемон
Старец влюблен...
Силой Пикумна,
Силой Пилумна,
С милой Бавкидой
Соединен!..

И все, кроме Тертуллы и глупо на все глядевшего Балвентия, запели:
Ц Соединен!.. соединен!..
Ц Да с кем же? Ц спросила Тертулла от печки, укладывая на блюдо последне
е готовое кушанье, великолепного жареного гуся, окруженного мелкими пти
чками; она смеялась, забыв свою болезненность, увлеченная заразительнос
тью общей шутки, но не будучи ни пьяною, как ее муж и Вераний, ни глупою, как
свинопас, ни наивною, как ее дети, старуха ясно сознавала все происходяще
е в тех его сторонах, какие ускользали от молодежи.
Тертулла видела, что наружный ставень превращенного в печурку окна снят
и в него глядит вернувшийся Прим с работниками и несколькими поселянами
, пришедшими на свадьбу.
Ц Да с кем же, с кем? Ц добивалась она узнать, Ц с кем обручаете Балвенти
я?
Ц С овдовевшей Стериллой, матушка, Ц ответил ей хохочущий Ультим.
Он быстро набрал букет из валявшихся по полу цветов, посыпал его взятым с
о стола перцем и поднес Балвентию, все еще сидевшему на полу в сердитом на
строении от своего бессилия против общих насмешек.
Тертулла впилась в него взглядом хищной совы; руки ее дрожали до такой ст
епени, что она с трудом донесла гуся от печки на стол и подошла к свинопасу
. Она поняла, чем грозит закончиться эта шутка.
Ц Подари это своей невесте, дед, Ц говорил Ультим, Ц понюхай прежде сам
, хорошо ли пахнет.
Тяжело дышавший усталый старик невольно втянул в себя струю воздуха, а с
нею и «аромат» букета, приставленного разыгравшимся придурковатым юно
шею вплоть к его носу, и... Ультим с комическим ужасом отскочил от него проч
ь, крича:
Ц О, Грации и Музы!.. Что за диковина!..
Свинопас стал чихать один раз за другим без перерыва, силясь ругаться на
проделку насмешника.
Ц О, боги!.. Что это такое?! Чхи!..
Ц Это тебе от Пикумна и Пилумна
Римские боги брака.
в подтверждение твоей помолвки, дед, Ц ответил Ультим.
Ц Будь здоров, веселый жених! Ц прибавил Вераний, подходя к Балвентию с
налитою чашей.
Ц Будь здоров! Ц забасил Грецин от стола, полагая, что это относится к по
молвке его дочери с Веранием.
Амальтея тряслась истерическим смехом, опираясь руками о плечи брата, го
воря:
Ц Дурак!.. Что ты с ним сделал!..
Балвентий никак не мог прийти в себя.
Ц Это... ачхи!.. Это пер... перец... ааачхи!.. Это... ну те в трясину!.. Задери тебя мед
ведь... чхи!.. чхи!..
Его глаза налились кровью от чиханья и злости, которая в течение этого ве
чера кипела, кипела и наконец перекипела через край.
На лавке около Грецина лежали огромные кузнечные клещи, употребленные и
м вместо затерявшегося молотка для прибивания гирлянд к столу. Свинопас
схватил это орудие, величиною достойное рук самого Вулкана, и в ярости не
рвного напряжения замахнулся на Ультима, заорав:
Ц Озорник!.. Разможжу тебе голову!..
Смеявшиеся моментально умолкли, потому что знали, что Балвентий, в иные в
ремена, когда ого чересчур раздразнят, бывал дик и становился силен, как л
есной кабан; его терпению, миролюбивой покорности, даже свиноподобной гл
упости, был свой предел, за которым открывалась общечеловеческая натура
со всеми страстями.
Грецин хотел удержать сзади за руку выведенного из себя старика, но, отто
лкнутый им, попятился со страха перед клещами, насаженными на длинные де
ревянные рукоятки, держимыми стариком наотмашь.
Ультим тоже пятился, намереваясь ускользнуть в дверь.
Вспышка горячей крови не может, однако, быть долговременной у того, чью го
лову убелила и оголила холодная старость.
Это всех прежде заметил Вераний, выступил на средину комнаты, бросился н
а свинопаса, обхватил руками поперек стана, свалил на пол, уселся около не
го, вырвал из рук клещи и поместил их ему на нос, как делали палачи при допр
осах в римских тюрьмах.
Сцена становилась снова комическою, и зрители, отложив страх, принялись
хохотать по-прежнему, предполагая, что оруженосец не будет на самом деле
терзать старика.
Ц Женись, почтенный Филемон, на любящей тебя Бавкиде! Ц сказал Вераний,
Ц не то нос старого Балвентия сделается тонким, как прессованная виногр
адинка.
Ц Женись... женись!.. невеста для тебя овдовела, Ц закричали все прочие и б
ывшие в комнате и глядевшие в окошко.
Ц Женись! Ц подтянул им охмелевший Грецин, относя это к Веранию и своей
дочери.
Ц Пикумн и Пилумн нарочно для тебя освободили ее от уз... женишься ли? Ц с
просил Вераний.
Свинопас издал в ответ непонятное мычание.
Ц Ну, что же, дед? Или надавить? Ц продолжал оруженосец, Ц но мне тебя пок
уда еще жаль мучить. Я охотно пригласил бы тебя к себе в отцы посаженые; ес
ли бы мой отец был жив и здесь с нами, то он был бы точно таких же лет и таког
о вида, как ты, «свинопас богоравный».
Ц Ты цитируешь Гомера, зять? Ц удивился Грецин, вставая из-за стола.
Вераний не смутился, выдав свою образованность пред сыном сибаритского
архонта.
Ц Цитирую, любезный тесть, цитирую, Ц отозвался он совершенно спокойно,
Ц хоть и не понимаю, почему Гомер так величает свинопасов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27