.. Вулкаций живет п
ри своих наездах в усадьбе нашего дедушки, в Вераний останавливается у Т
ита-лодочника, понимаешь? Ц перевоз отсюда далеко; от Турна не пойдут ег
о медведи проверять достоверность вестей хитрой лисицы.
Ц Ах, Марк!.. все это ложь, каверзы, мерзость!.. все это недостойно римлянина
... и на что это деду? на что тебе?.. эта несчастная девушка отдалась тебе, а ты...

Ц Отдалась?! ну, нет, друг любезный!.. там не такие люди... гордости у этих оди
чалых медведей, как у самого Турна, с целую бездонную бочку, которой Данаи
ды позавидовали бы.
Ц В каком смысле?
Ц А в таком, что эта девка никогда моею не будет, если я на ней не женюсь, а я
жениться, сам знаешь, не могу.
Ц Она твоею не будет!..
Ц Известно, что холоп всегда подражает вельможе: Турн считает себя несо
мненным потомком рутульских царей...
Ц Потому что он и есть их потомок.
Ц Ну! Мы с тобой при составлении его генеалогии не были...
Ц Как ты, Марк, во всем сомневаешься!..
Ц Как же мне не сомневаться, когда на наших глазах происходит нечто подо
бное? Все говорят, будто Тарквиний Приск происходил от грека Демарата из
Коринфа; Арунсу до этого все равно, потому что он «мямля», как его прозвал
наш дед, но ведь Люцию Тарквинию про Демарата нельзя говорить: он готов гл
аза выцарапать, точно бешеный кот... Люций Тарквиний выводит свой род от ка
ких-то этрусских лукумонов чуть не допотопной древности...
Ц При чем же тут гордость управляющего?
Ц Грецин выводит свой род от каких-то архонтов, взятых в плен луканцами
при разрушении Сибариса... он так и говорит о себе своей ровне, поселянам и
слугам: он «благородный сибарит», оттого и кичливости его границ нет.
Ц Грецин из благородных...
Ц Этот раб не то, что наш разбившийся Антилл, а дочь его Ц не наша Диркея...
тут простое мужичье, глупое, скотоподобное, а там лезут в вельможи, и оттог
о они еще смешнее.
Ц Я заметил, что это люди какие-то не такие, как у нас... но Амальтея тебя люб
ит?
Ц Отец приказал ей меня любить.
Ц А сама она?
Ц Я не допытывался.
Ц Марк!.. Для чего ты это делаешь? Для чего разрушаешь семейное спокойств
ие чужих людей какою-то комедией: ложь в устах римлянина Ц позор несмыва
емый!..
Ц Ну, уж распутывания всех этих узлов и петель нашего дедушки в этом деле
ты от меня не требуй!.. Ты предположил, что он меня убьет за то, что я хожу в ус
адьбу Турна женихом дочери управляющего; скажу тебе из всего одно: он убь
ет меня, если перестану туда ходить, а про ложь дед говорит вот как: фламин
Юпитера ложью позорить себя не может, потому что бог, которому он служит ж
рецом, лгун из лгунов первейший... вспомни, чего не делал Юпитер, чтоб обман
уть Юнону?.. оттого и сложилась пословица «дальше от Зевса, дальше от молни
и», он не разбирает, справедливо или нет мечет свои перуны... так и его флами
н, наш дед...
Ц И дед хочет, чтобы я сделался после него фламином... нет, никогда!.. «дальш
е от Зевса, дальше от молнии»! я лгуном не буду... я римлянин. Пусть Дед лучше
убьет меня за непокорность!
Марк Вулкаций уехал к Титу на перевоз, чтобы в надлежащее время, вечером, я
виться к Грецину оттуда, в качестве друга лодочника, о котором сочинил це
лую сказку, будто тот хромой всезнайка, действительно сражавшийся рядов
ым в войне римлян с вейентами, спас ему жизнь, чему Грецин вполне верил, ка
к и всем его замысловатым россказням.
Виргиний, стоя неподвижно, долго смотрел ему вслед, погрузившись в мелан
холическую рассеянность, где среди всего прочего сумбура беспорядочно
переплетавшихся мыслей, как луч из хаоса бури, выделялся светлый образ А
мальтеи с ее грубым пьяным отцом и придурковатым братом.
Все дурное, что Виргиний заметил у этих людей, на фоне его памяти стушевал
ось, точно серое пятно перед черным, рядом с неприглядными интригами Вул
кация, исполняющего неизвестный, быть может, кому-то гибельный, замысел д
еда фламина, как и Юпитер-Зевс, не разбирающего, кого разить своим перуном
.
Ц Они не такие, как заурядные рабы, Ц думал Виргиний о семье Турнова упр
авляющего, Ц они что-то особенное; они благородные; они сибариты... послед
ние сибариты на земле.
И его неудержимо потянуло к этим «последним сибаритам», захотелось виде
ть их еще и еще, захотелось что-то сказать им, захотелось испортить интриг
у деда, разрушить ее, открыть, что Вераний Ц Вулкаций, но решиться на тако
й шаг у Виргиния недостало духа. Ему грозно предстал результат подобного
дела: за спасение своего личного врага фламин торжественно, в присутств
ии всей родни проклянет внука и своею рукою задушит, а тело прикажет выки
нуть на съедение птицам и собакам, по праву старшего в роде.
Ц Дальше от Зевса, дальше от молнии! Ц воскликнул горестно Виргиний, Ц
убежал бы я, куда глаза глядят, но куда же убежишь?.. Такие «Зевсы» везде ест
ь... где защита от них, от их палящей молнии?
Виргиний отлично понимал, что эта защита в его собственном уме, в собстве
нной энергии, которых ему еще недоставало по его молодости, чтоб противо
стоять силе опытного старого интригана, каким был его дед.
И он всегда надеялся, что после, когда он возмужает, будет что-то лучшее.

ГЛАВА XIII
Горькая участь рабов

Разглагольствуя с дочерью, Грецин ничуть внутренне не сознавал, что в не
м самом нет ровно ничего сибаритского, кроме его происхождения от архонт
а, попавшего в рабство, и самый Сибарис был знаком ему больше понаслышке
Ц от его отца и др. рабов, приведенных в эти места оттуда. Его личные воспо
минания носились в голове отрывочно и бессвязно, так как ему было не боль
ше 10 лет от роду, когда он был уведен и продан;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27