Когда он работал над каким-ни
будь затонувшим кораблем, краснобородки зарывались в песок рядом с ним,
скаты носились по дну, и всегда существовала небольшая опасность, что ка
кой-нибудь близорукий губан куснет за ушную раковину. Несколько раз риф
овые акулы выгоняли Випа с места крушения корабля, откусывая кончики его
ласт.
Сразу за рифами, в более глубоких водах, водились целые колонии окуня. Оку
ни Нассау, пятнистые окуни, черные окуни, и время от времени попадались пя
тисотЧ или шестисотфунтовые океанические окуни. Были там мурены и тигр
овые акулы, бычьи акулы, люцианы. Плавая по поверхности, черепахи высовыв
али свои головы, как маленькие дети.
А каким наслаждением было просто-напросто выбросить волокушу и дрейфов
ать по течению! Ваху дрались с барракудами из-за наживки. Бониго и тунцы А
лисона кишели за кормой, морские щуки плавали вокруг волокуши, их спинны
е плавники разрезали воду, как косой, а большие быстрые океанические аку
лы проносились под судном и демонстрировали блестящую синеву своих спи
н.
В удачный день вылавливали тысячу фунтов мореного окуня и еще тысячу тун
ца, и отели с гордостью вносили в свое меню Ч как специальное лучшее блюд
о дня Ч свежую рыбу Бермуд.
Все это ушло. Некоторые отели все еще включали в меню бермудскую рыбу, но у
же без гордости, так как то, что они подавали (все, что осталось), было дрянью
, рыбой, которая выжила только потому, что никому не была нужна. Если рыбол
ов вылавливал окуня приличных размеров, это было событием, которое отмеч
алось в газетах.
Океан вокруг Бермуд находился на грани того, чтобы стать таким же безжиз
ненным, как водовороты на западе пролива Лонг-Айленд.
С горькой усмешкой выслушивал Дарлинг объяснения рыбаков. «Загрязнени
е!» Ч кричали они, а он на это отвечал: «Чушь собачья!»
Рыболовный промысел на Бермудах Ч и он считал, что знает, он чувствовал, ч
то может доказать это документально, Ч погубили сами рыбаки. Не только б
ермудские рыбаки, но рыбаки вообще, рыбаки как вид. Люди. Люди, которым был
о мало просто зарабатывать на жизнь, они хотели выбить большую деньгу, об
ращаясь с океаном, как будто он был бездонной шахтой, из которой можно бес
конечно извлекать прибыль. Дарлинг даже придумал для таких людей научно
е название: хомо задницус.
Ну что ж, они желали выбить большую деньгу, вот они все и выбили, только, кон
ечно, не так, как ожидали.
И главным злодеем во всей этой драме были снасти, которые изобрели люди,
Ч ловушки для рыб.
В давние времена рыбаки именно рыбачили с обыкновенной удочкой, и их уло
в был ограничен их выносливостью. Они прекращали ловлю, когда падали от и
знеможения, когда их распухшие руки напоминали связку сосисок.
Затем кто-то придумал опускать в воду проволочные клети с приманкой вну
три и буями на поверхности. Рыба заходила внутрь и, благодаря конструкци
и ловушки, не могла найти обратного выхода.
Вскоре все начали пользоваться клетями в таком количестве, в каком хотел
и. Предполагалось, что должно существовать какое-то ограничение, но никт
о не обращал на это внимания.
Вот это были уловы! Люди ловили так много рыбы, что выбрасывали уже дохлую
и еще издыхающую Ч все, кроме самой лучшей. И если цена на рыбу понижалась
Ч ничего страшного, они просто увеличивали улов.
Дарлинг никогда не пользовался ловушками, они ему не нравились не из при
нципов высокой морали, но потому, что для него ловушки не являлись рыбной
ловлей, они были лишь убийством и средством сорвать большой куш, соверше
нно не представляющим для него интереса. Вип считал, что, если способ зара
батывания на жизнь не представляет для вас интереса, следует найти друго
й способ. Он не желал окончить свои дни, сидя во дворе с кошкой на коленях, а
птичкой Ч на плече и рассказывая гостям, что прожил долгую жизнь, ненави
дя в ней каждую минуту.
Первая проблема с ловушками состояла в том, что они слишком хорошо выпол
няли свою работу. Они вылавливали все: крупное, мелкое, молодое, старое, по
лное икрой Ч все, что угодно. Рыбак забрасывал обыкновенную удочку и мог
выбирать свой улов: выпускать обратно в море рыбу, которая была слишком м
елкой, или слишком молодой, или слишком набитой икрой, или просто потому, ч
то это было не то, что он хотел поймать. Но с ловушками дело обстояло иначе.
Когда рыба находилась в клети в течение нескольких дней, она была сдавле
на со всех сторон, помята, перепугана, поцарапана и пострадала от других р
ыб и от самой клетки. Она имела слабые шансы выжить, даже если бы рыбаки по
беспокоились выпустить ее на волю, что большинству из них просто не прих
одило в голову.
Второй проблемой были пропавшие ловушки. Оторвется ли буй, перетрется ли
трос, или штормовое море вытолкнет ловушку за край рифа в глубокие воды и
она погрузится на дно, став недосягаемой, она тем не менее будет продолжа
ть убивать. Рыбы внутри ее погибнут и станут приманкой для других рыб, кот
орые войдут в клеть, будут пойманы и погибнут, став приманкой для других, и
так во веки веков, аминь.
У всех имелись «лекарства» от этой болезни. Рыбаки пробовали использова
ть биоразлагающиеся тросы, которые закрывали дверцы ловушек, и даже биор
азлагающиеся дверцы на тот случай, если ловушка потеряется. Тогда со вре
менем материал сгниет, дверца откроется и рыба сможет выйти. Но «со време
нем» так долго не наступало, что целые поколения животных могли быть уни
чтожены прежде, чем дверцы магически раскроются.
Дарлинг обнаруживал на дне потерянные ловушки, которые напоминали ваго
н метро в Токио в час пик:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97