Я посвящала учебе все свое время и потому пропустила многое
другое из того, что может дать человеку университет. Теперь я это понимаю,
но, тем не менее, не жалею. Ничто не могло оторвать меня от занятий
историей. Я буквально упивалась ею. По ночам, лежа в постели, я
воображала, будто у меня есть машина времени, и путешествовала на ней в
далекое прошлое. Я воображала, что лежу не в кровати, а в машине времени,
и что снаружи моего аппарата происходят события, которые вошли в историю
человечества, что там живут, дышат и двигаются люди, о которых я читала.
Когда настало время выбора какой-то узкой специализации, я обнаружила, что
меня неудержимо влечет к себе древняя Земля. Мой консультант отговаривал
меня от этой темы. Он говорил, что тема слишком узкая, а исходного
материала крайне мало. Я знала, что он прав, и старалась переубедить себя,
но безуспешно. Я была одержима Землей.
Моя одержимость, я уверена, частично объяснялась любовью к прошлому,
стремлением отыскать начало начал. Ферма моего отца, как утверждали
легенды, находилась всего лишь в нескольких милях от того места, где
высадились на Олден первые Лансинги. В неглубоком скалистом ущелье, там,
где оно выходило в некогда плодородную долину, стоял старый каменный дом -
вернее, то, что от него осталось. Незначительные колебания почвы, которые
сказываются только по истечении долгого времени, разрушили его. Никаких
преданий о привидениях, которые бы его населяли, я не слышала. Он был
слишком старым даже для того, чтобы в нем обитали привидения. Он просто
стоял, где стоял, превратившись со временем в неотъемлемую часть пейзажа.
Его не замечали. Он был слишком старым и неприметным, чтобы люди обращали
на него внимание, хотя, как я обнаружила, заглянув туда однажды, в нем
поселилось множество диких зверушек. Почва, на которой он стоял, была
истощенной и никому не нужной, так что он счастливо избежал доли других
старинных домов: его не снесли и не сровняли с землей. Местность эта,
погубленная веками хищнического землепользования, ни на что не годилась, и
люди редко показывались там. Если верить одной, весьма, кстати сказать,
неправдоподобной легенде, когда-то в том доме жили первые Лансинги.
Я зашла в него, как мне кажется, потому, что от него исходил дух
былого. Мне было все равно, чей он, Лансингов или нет; меня привлекала его
древность. Я не предполагала что-либо в нем найти. Я забрела туда из
праздного любопытства, чтобы не пропал впустую выходной. Разумеется, мне
было известно о его существовании, но я, как и все остальные, относилась к
нему совершенно равнодушно. Многие люди воспринимали его как деталь
ландшафта, словно он ничем не отличался от дерева или от валуна. В нем не
было ничего примечательного. Наверное, если бы не мое все возраставшее
стремление познать прошлое, я бы никогда не заглянула в него. Вам не
трудно следить за моим лепетом?
- Напротив, - сказал я, - я понимаю вас гораздо лучше, чем вы
думаете. Симптомы мне знакомы, сам переболел.
- Я пошла туда, - продолжала Синтия. - Я гладила древние, грубо
отесанные камни и думала о руках давно умерших людей, которые придавали им
форму и водружали один на другой, чтобы построить на чужой планете убежище
от непогоды и мрака. Поставив себя на место древних каменщиков, я поняла,
почему они решили строить дом именно здесь. Стены ущелья защищали от
ветра, неподалеку из скалы бил родник; стоило только переступить порог,
чтобы оказаться в широкой плодородной долине, - правда, теперь она вовсе
не такая. И потом, участок, на котором стоял дом, был красив тихой и
неброской красотой. Я чувствовала то, что когда-то переживали они. И не
имело никакого значения, были ли они Лансингами или кем-то еще. Они были
людьми, они принадлежали к человеческой расе.
Если бы я сразу ушла оттуда, то и тогда я ушла бы с ощущением, что не
зря потратила время. Прикосновения к древним камням и чувства близости к
прошлому было вполне достаточно, однако я зашла в дом...
Она помолчала немного, словно собираясь с силами для того, чтобы
закончить рассказ.
- Я зашла в дом, не сознавая, что поступаю опрометчиво: ведь стены
грозили обрушиться в любой момент. Впечатление было такое, что дом ходит
ходуном. Но, помнится, тогда я об этом не думала. Я ступала осторожно не
потому, что боялась обвала, но потому, что опасалась осквернить святыню. Я
испытывала странные, противоречивые чувства. Я ощущала себя посторонним
человеком, у которого нет права тут находиться. Я посягала на древние
воспоминания, на призраки эмоций, которые следовало оставить в покое,
которые заслужили, чтобы их оставили в покое. Я вошла в довольно большую
комнату, служившую, судя по ее размерам, гостиной. На полу толстым слоем
лежала пыль, в которой отпечатались следы мелких животных. В комнате
витали запахи существ, обитавших в ней на протяжении тысячелетия. По углам
поблескивала паутина; некоторые паучьи сети были такими же пыльными, как
пол. Я остановилась на пороге, и со мной случилось нечто неожиданное: я
почувствовала, что имею право быть здесь, что это мой дом, что я вернулась
после долгого отсутствия туда, где мне рады. Тут некогда жили те, для кого
я - плоть от плоти и кровь от крови, а право плоти и крови неподвластно
времени. В углу я заметила очаг. Дымоход давным-давно рухнул вместе с
трубой, но очаг сохранился. Я приблизилась к нему, опустилась на колени и
коснулась пальцами камней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54