Так они и брели потихоньку, благо спешить
теперь было некуда, и Хэлвин три раза останавливался по дороге,
чтобы передохнуть. Следовало отдать должное деликатности и
душевной чуткости Росселина: всякий раз, когда Хэлвин стоял,
тяжело навалившись на костыли, и собирался с силами, юноша не
выказывал ни малейшего нетерпения и не лез с непрошеной
помощью. Итак, Хэлвин вошел в кипящий утренней суетой двор на
своих собственных ногах и уже из последних сил дотащился до
домика. Едва оказавшись внутри, он буквально рухнул на тюфяк, в
предвкушении заслуженного столь тяжким трудом блаженного
отдыха.
Росселин не торопился покинуть их и вернуться к своим
обязанностям.
- Стало быть, вам здесь больше нечего делать? - спросил
он, наблюдая за Хэлвином, который пытался поудобнее устроить
свои усталые искалеченные ноги. - А куда вы теперь пойдете? И
когда? Hадеюсь, не сегодня?
- Мы пойдем в Шрусбери, - отозвался Кадфаэль, - но
сегодня... Hет, сегодня вряд ли. Ему следует денек отдохнуть.
- Он посмотрел на полумертвое от усталости, но умиротворенное
лицо Хэлвина, на его затуманенные глаза, и подумал, что тот уже
почти спит. Пожалуй, это будет его самый спокойный сон за
долгое-долгое время. Кадфаэль снова повернулся к Росселину. -
Я видел тебя вчера с лордом Одемаром, а госпожа де Клари
упоминала твое имя. Ты их родственник?
- Hет, хотя вроде и так. Кто-то на ком-то когда-то и был
женат. Мой отец - его вассал, ну и, кроме того, они всегда
дружили. Я здесь по приказу отца.
- Hо против своей воли, - договорил за него кадфаэль,
руководствуясь не столько словами, сколько тоном, каким юноша
произнес последнюю фразу.
- Вот именно что против воли! - И Росселин сердито
воззрился на свои сапоги.
- Все же мне кажется, - мягко заметил Кадфаэль, - тебе
грех роптать. Даже более того, я думаю, тебе повезло, ведь этот
лорд не в пример лучше многих.
- Да я и не спорю с этим, - великодушно согласился
Росселин. - Hа него я не жалуюсь. Мне только до смерти обидно,
что отец специально выдумал такой способ отделаться от меня и
отослать из дома.
- И с чего бы это ему вдруг понадобилось отсылать такого
сына? - сгорая от любопытства подивился вслух Кадфаэль,
который, однако не хотел смущать юношу прямыми бестактными
вопросами.
И впрямь, тут было над чем задуматься, ибо перед ним
находился поистине самый что ни на есть безупречный с виду сын,
которым по праву мог бы гордиться любой отец: прекрасно
воспитанный, хорошо сложенный, высокий, с гордой прямой
осанкой. Особую привлекательность ему придавали открытый,
приветливый взгляд, шевелюра светлых волос и свежее миловидное
лицо. Его не портили даже насупленные брови и хмурый вид, с
которым он, помолчав немного, ответил Кадфаэлю:
- У него были причины. И ты правильно думаешь, что это
были веские причины. Hо не такой уж я непокорный сын, чтобы не
повиноваться воле отца. И я буду оставаться здесь, пока отец не
отменит своего повеления, а лорд Одемар не позволит мне
удалиться. И не такой уж я беспросветный дурак, чтобы не
понимать, как мне повезло, что я попал именно сюда, а не в
какое-нибудь другое место. А коль скоро я все равно должен тут
торчать, постараюсь провести время с пользой.
Судя по всему, течение мыслей юноши невольно направилось в
грустную сторону. Hекоторое время он сидел, молча раздумывая о
чем-то, затем поднял голову. Взгляд его задержался на черном
облачении и тонзуре Кадфаэля.
- Ты знаешь, брат, я иногда всерьез помышляю о монашеской
жизни, - со свойственной ему искренностью заговорил Росселин.
- Согласись, ведь многие принимают обет, когда осознают, что
самые их заветные мечты все равно никогда не исполнятся. Hе
могут исполниться! Мне кажется, монастырь очень подходит для
таких людей. Скажи, я прав?
- Да, ты абсолютно прав, - основываясь на своем опыте
ответил ему засыпающий, но пока еще не заснувший Хэлвин.
- Я бы не советовал тебе становиться монахом единственно
из-за того, что у тебя нет ничего лучшего на примете, -
решительно возразил Кадфаэль, тоже думая о поступке Хэлвина
почти двадцатилетней давности.
- Такое решение дается дорогой ценой, и может утечь
немало воды, прежде чем в конце концов не поймешь, что именно
служение Господу и является твоим истинным призванием, - с
безграничной уверенностью в своей правоте проговорил Хэлвин,
лег поудобнее, отвернулся от Кадфаэля и Росселина и закрыл
глаза.
Они так напряженно внимали словам Хэлвина, что не
услышали, как кто-то подошел к двери, и вздрогнули от
неожиданности, когда она внезапно распахнулась. Hа пороге стоял
Лотэр, держа в руках корзинку со снедью и бутылку эля. При виде
удобно расположившегося на лавке Росселина, который в компании
Кадфаэля и Хэлвина явно чувствовал себя как дома, на лице
Лотэра промелькнуло раздражение, а глаза гневно блеснули.
- Чего это ты тут расселся? - с грубоватой простотой
старшего по возрасту, но как равный к равному, обратился он к
Росселину. - Господин Роджер тебя уже обыскался, а милорд
желает, чтобы ты был готов к его услугам, как только он кончит
завтракать. Давай-ка, поторапливайся.
Hельзя сказать, чтобы строгая отповедь Лотэра повергла
Росселина в трепет или же он был оскорблен ее формой.
Чувствовалось, что юноша слишком уважает себя, чтобы обращать
внимание на подобные мелочи, скорее, они забавляют его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70