дело и без того
запутанное, а ее присутствие осложнило бы все еще больше. Если
ей удалось заставить себя уснуть, тем лучше, пусть себе спит.
Дурные новости подождут до утра. Из комнаты, где приводили в
порядок тело Эдгиты, гуськом потянулись служанки. Они сделали
все, что могли, и теперь, разбившись на кучки, бестолково
перетаптывались в холле, испуганные и пришибленные. Сенред
недовольно повел плечами, словно желая физически освободиться
от их тягостного присутствия. - Эмма, вели женщинам разойтись
и ложиться спать. Они свое дело сделали и нечего им тут
толкаться. Да и вам, друзья мои, пора преклонить головы. Все,
что можно было сделать, уже сделано. Теперь надо набраться
терпения и послушать, какие новости привезет из Элфорда Эдред.
Однако я не вижу нужды в том, что бы все лишали себя сна. - И
повернувшись к Перронету, он добавил: - Я послал Эдреда и с
ним еще двоих к моему сюзерену известить его о случившемся. В
наших краях так заведено, что о всяком убийстве следует
доносить ему лично. И он не меньше меня самого будет этим
обеспокоен и примет необходимые меры. А мы, Жан, с твоего
позволения, перейдем в солар. Здесь, в холле, люди пусть
устраиваются на ночь.
Глядя на мрачное, озабоченное лицо Сенреда, Кадфаэль
подумал, что у него бы гора с плеч свалилась, если бы Перронет
еще раз галантно устранился и предпочел бы не вмешиваться в
жизнь чужого дома, но, увы, теперь рассчитывать на это не
приходилось. И как бы он ни ходил кругами вокруг да около, лишь
бы скрыть истинную причину, по которой его управляющий был
направлен в Элфорд, неразрывная связь этого места с
разыгравшейся трагедией становилась слишком очевидной и рано
или поздно должна была окончательно открыться. А Сенред был не
тот человек, чтобы без зазрения совести врать и изворачиваться
- он этого не любил, да, по правде сказать, и не умел.
Женщины привыкли повиноваться, и по команде сразу же
разошлись, испуганно перешептываясь на ходу. Мужчины затушили
все факелы, кроме двух у входной двери, иначе вошедшим с улицы
было бы не видно, куда ступать, и позаботились о том, чтобы
огонь в очаге потихоньку горел до утра. Перронет вслед за
хозяином дома направился в солар. Hа пороге Сенред обернулся и
подал Кадфаэлю знак присоединиться к ним.
- Ты наш свидетель, святой брат. Ты сможешь подтвердить,
где и как мы ее нашли. Да ведь ты же сам и приметил, что на нее
напали, уже когда снег пошел. Может, подождешь с нами моего
управляющего, послушаем, какие новости он нам доставит?
При этом ни словом, ни намеком хозяин не дал понять брату
Хэлвину, что приглашение в равной степени относится и к нему
тоже, а во взгляде Кадфаэля Хэлвин прочел скорее
предостережение воздержаться от подобного шага, нежели
настоятельную рекомендацию его совершить. Hо Хэлвин совету не
внял и предпочел сделать по-своему. События развивались таким
образом, что неизбежно давали обильную пищу для размышлений,
особенно если иметь в виду возложенную на него обязанность в
самом скором времени благословить перед Богом брачный союз -
тогда как одно только намерение заключить этот союз уже привело
к гибели человека. Он испытывал настоятельную потребность
самому разобраться, чем в действительности были вызваны все эти
ночные походы и, если потребуется, сложить с себя всякие
обязательства. Решительно сжав губы, он заковылял вслед за
удалявшейся троицей - сначала медленно, с трудом переставляя
костыли по тростниковым циновкам, устилавшим каменный пол
холла, а потом гулко постукивая ими по дощатому настилу солара.
Там он устроился на скамье в самом темном углу, как бы давая
понять, что не претендует на внимание, но желает услышать все
из первых уст. Сенред же понуро сел к столу и, раздвинув в
сторону локти, обхватил голову своими большими, крепкими
руками.
- Ваши люди пошли пешком? - спросил Перронет.
- Да.
- Тогда нам придется ждать изрядно, пока они снова сюда
доберутся. А по другим дорогам вы никого не отрядили?
- Hет, - не захотел кривить душой Сенред, но и никаких
объяснений или доводов приводить не стал. Еще каких-нибудь
четверть часа назад, подумал внимательно наблюдавший за всем
Кадфаэль, он бы уклонился от прямого ответа или просто бы
оставил вопрос без внимания. По-видимому, он решил, что тайну
все равно сохранить не удастся и махнул на это рукой. Убийство
заставляет выволакивать на свет многие больные темы, тогда как
само при этом сплошь и рядом навсегда остается скрытым в
кромешной мгле.
Понятливый Перронет удержал себя от дальнейших расспросов
- он сжал рот и стиснул зубы и с независимым видом уселся
ждать сколько придется. В Вайверсе наконец воцарилась ночь, и
нависла неподвижная, гнетущая тишина. Вряд ли хоть один человек
из тех, что устроились на ночлег в холле, смог уснуть. Hо если
кто и шевелился, то украдкой, если и переговаривался, то
шепотом.
Вопреки предсказаниям Перронета, ждать пришлось не так уж
долго. Внезапно тишину сотряс топот конских копыт по морозному,
твердому насту во дворе перед домом, затем срывающийся от гнева
молодой голос стал грозно кликать на помощь слуг, и тут же
забегали, как нахлестанные, грумы, и зашевелились, зашаркали по
полу, поднимаясь, те, кто устроился спать, но не спал, в холле.
В темноте раздавались торопливые, бестолковые шаги - люди
суетились, спотыкались, сталкивались;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70