и на его
земле только ему принадлежит право наказывать виновных в столь
тяжком преступлении. И что такого мог сказать ему Кадфаэль,
чего Сенред уже не сказал?
Да и что, в конце концов, Кадфаэль в сущности знал? Что
Эдгита отсутствовала где-то несколько часов, прежде чем ее
настигла смерть - ведь она упала на землю, уже припорошенную
снегом. Что злодей подстерег ее уже на обратном пути в Вайверс.
Что времени дойти до Элфорда у нее было предостаточно. Что ее
не ограбили. Душегуб просто-напросто зарезал ее и скрылся.
Разбойники с большой дороги орудуют иначе. Значит у кого-то
была совсем другая причина лишить ее жизни. И если не затем,
чтобы не дать предупредить Росселина (тогда ее убили бы на пути
в Элфорд), то только затем, чтобы заткнуть ей рот прежде, чем
она доберется до Вайверса. Hо что еще связывает Элфорд и
Вайверс, как не юный Росселин - его принудительная ссылка из
родного дома на службу к Одемару? Какая другая тайна, из страха
перед которой можно решиться на убийство?
Hо факт есть факт: Эдгита не была у Росселина, не говорила
с ним, не наведывалась она и к Одемару - ни к нему самому, ни
к кому-либо еще из обитателей его дома. Получается, если она и
была в Элфорде, ее никто там не видел. Как возможно такое? Hу,
а если она была не в Элфорде, тогда где? Где?
Что если и он, и его хозяева ошиблись и Эдгита отправилась
искать совсем другую "кошку", чтобы запустить ее в Сенредову
"голубятню"?
Скорей всего, ему никогда уже не получить ответа на все
эти вопросы, не узнать, что сталось с пропавшей девушкой, с
несчастным влюбленным юнцом и с его почтенными родителями, у
которых сердце рвется на части от горя и тревоги за них обоих.
Да, жаль! Однако ничего не поделаешь, пора и честь знать, и так
уж они злоупотребили гостеприимством этого дома, негоже и
дальше обременять семью, где своих забот полон рот. Значит, так
тому и быть: когда поутру дом проснется, им надо трогаться в
путь - назад, в Шрусбери. А здесь, расставаясь с ними, никто
плакать не будет. Да и пора, давно пора им домой!
Утро выдалось без солнца, но погожее, небо слегка
подернулось облаками, однако никаких признаков нового снегопада
заметно не было. А от давешнего снега остались кое-где узкие
полосочки и пятна - вдоль стен, под деревьями и кустами. Мороз
вроде тоже немного отступил. Словом, недурной денек для тех,
кто намерен провести его в пути.
В доме поднялись рано и тут же все завертелось,
закрутилось. Слуги Сенреда, после бессонной ночи хмурые, с
мутными глазами, прекрасно понимали, что и в этот день
рассчитывать на отдых им не приходится. Что бы там ни было
решено на ночном совете за закрытыми дверями солара, какие бы
новые догадки относительно возможного пристанища Элисенды ни
возникли, Одемар в любом случае вышлет патрульные отряды,
которые будут прочесывать всю округу - поедут по всем дорогам,
постучатся в каждый дом: вдруг кто-то где-то видел Эдгиту и
говорил с ней, а кто-то, может, заметил на тропе подозрительную
одинокую фигуру ее губителя. Все больше людей заполняло двор -
седлали лошадей, подтягивали подпруги и ждали приказов хозяина,
- когда Кадфаэль и Хэлвин, уже готовые тронуться в путь,
предстали перед Сенредом. Он стоял посреди гудящего,
заполненного деловито снующими туда и сюда людьми холла и был
настолько поглощен разговором со своим управляющим, что, учтиво
обернувшись на приветствие монахов, какое-то мгновение смотрел
на них непонимающим взглядом, как будто никогда раньше их не
видел - должно быть, за более важными заботами он совсем забыл
об этих гостях. Конечно, в следующую минуту он их признал, но
никакой особой радости не выказал, ограничившись лишь тем, что
считал своим долгом гостеприимного хозяина.
- Прошу меня простить, святые братья, за то, что вам не
уделяют должного внимания. Hо пусть наши домашние неурядицы вас
не беспокоят, Чувствуйте себя как дома.
- Милорд, - сказал Хэлвин, - от души благодарим вас за
вашу доброту, но нам пора трогаться в путь. Теперь я ничем не
могу быть вам полезен. Да и спешки больше нет, коли нет тайны.
А дома, в обители, нас ждут иные обязанности. Словом, мы пришла
проститься с вами.
Сенред, честный от природы, не стал рассыпаться в
фальшивых сожалениях и удерживать их.
- Я сам просил вас остаться, надеялся с вашей помощью
исполнить то, что задумал, и все напрасно! - сказал он
печально. - Я виноват, не надо было втягивать вас в такое
малоприятное дело. Hо поверьте хотя бы, что намерения у меня
были самые благие. Идите же с миром. И пусть ваш путь будет
легок.
- А вам, сэр, желаем благополучного возвращения юной
леди. Господь вас сохрани во всех этих злоключениях! - сказал
в ответ Хэлвин.
В отличие от Аделаис, Сенред не предложил им
воспользоваться его лошадьми даже на ближайший отрезок пути. В
предстоящих поисках лошади были нужны ему самому, и он не мог
пожертвовать даже двумя. Он проводил их взглядом: две фигуры в
рясах - один здоровый, другой калека - вышли в открытую дверь
холла и стали спускаться по ступенькам. Кадфаэль поддерживал
Хэлвина за локоть, готовый в любой момент подхватить его.
Хэлвин крепко сжимал перекладины костылей, кисти его рук с
загрубевшими мозолями были напряжены и, казалось,
подстраховывают каждый его шаг. Во дворе они стороной обошли
толчею сборов и постепенно добрались до ворот. Тут Сенред
выпустил их из виду и с облегчением подумал, что хоть одной
заботой стало меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70