Надо постараться вставить где-нибудь цитату из Шекспира, как будто я когда-то учился сценическому мастерству. Но при этом ни на минуту не забывать, что я к ней отношусь с большой нежностью, как к своей внучке.
Ну-ка, Белая Дама, послушай, может быть, гак будет более убедительно. Но сначала дай я что-нибудь перекушу, потому что в здоровом теле здоровый дух.
Он поднялся, вытащил из холодильника порезанные кусочками морковь, сельдерей, репчатый лук, полпомидора. Все это сложил в миксер, после чего тщательно перемешал. Затем старик отрезал кусок сыра, положил его на тарелку, посыпал перцем, ароматическими травами и капнул оливкового масла. Взял овощной сок и поставил приготовленную еду на стол, предварительно застелив его скатертью и достав приборы. Съев сыр и запив его соком, старик вытер губы белоснежной салфеткой. После ужина он приготовил себе отвар из мяты, валерианового корня, апельсиновых листиков и липового цвета; добавив в эту смесь меда, он выпил две чашки, после чего сказал:
– Ну вот, дорогие мои, теперь, когда с едой покончено, я должен сообщить вам, что сегодня был значительный день для нас. Наше будущее теперь обеспечено. Мы можем спокойно себе стариться, не боясь жестокости, которая обычно сопутствует закату жизни как людей, так и брошенных кошек. Однако надо постараться, чтобы наша колония не увеличивалась, а поэтому я буду вынужден, Белая Дама, перевязать тебе трубы. Это для твоего же блага. Но ты не бойся: я тебя не доверю простому ветеринару. Мне рассказывали об одном ветеринаре из Тампы, перед дверью которого выстраиваются в очередь самые знаменитые домашние животные Флориды. Можно не говорить, потому что я хорошо знаю вас, что вы сумеете достойно распорядиться тем, что вам положено по праву. Но я знаю, как вы любите поесть, поэтому кто-то в этой семье должен сохранить трезвую голову. И это буду я. Вы будете получать ту пищу, которую получаете и сегодня, и только в исключительных случаях я буду покупать вам свежую рыбу, но не всем, потому что некоторые из вас так привыкли к этой синтетической еде, что им все равно. Но вы такие, какие есть, и я не стану пытаться изменить вас.
Он собрал со стола тарелки и стакан и только потом, освободив стол, снова раскрыл черную папку и принялся внимательно вглядываться в черты Мюриэл. Однако мысли старика тут же пошли по другому руслу: нормально ли, что он теперь часто засыпает прямо за столом, особенно если сидит, облокотившись, под гипнотическим светом большой лампы? Он сделал попытку встать, чтобы включить телевизор и разогнать сон, но было уже поздно: Вольтер погрузился в сон. Хотя уже через несколько минут, вздрогнув, проснулся; во дворике за окном начинало смеркаться, и он посмотрел на часы. У него оставалось еще полчаса, чтобы подготовиться к телефонному звонку, который предстояло сделать. Это время он провел, меряя шагами столовую и проговаривая вслух то, что собирался произнести по телефону. Засомневавшись в чем-то, Вольтер подошел к книжным полкам, где стояли энциклопедии: «…3 октября 1968 года Белаунде Терри был смещен со своего поста в результате военного переворота генералом Веласко Альварадо, который, распустив Национальную ассамблею, установил в стране военный режим реформистского и националистического характера». 3 октября 1968 года. 3 октября 1968 года. 3 октября 68-го года. «Что делали вы, сеньорита, 3 октября 1968 года? Это не праздный вопрос. Я в тот день летел в Лиму. Я отправился в Перу, как только узнал, что Веласко Альварадо совершил переворот и страна пойдет по пути прогресса, что даст новый импульс революционному процессу на всем Латиноамериканском континенте. Я был там, в строю, – как всегда, и я работал бок о бок с генералом, пока не случились известные события. Я до сих пор храню дружеское письмо генерала. Вот оно, прочитайте и имейте в виду: тут, в Майами, я никому его не показывал». А потом он прошел в спальню и со дна одного из ящиков ночного столика вытащил кипу пожелтевших листков. Он проверил, все ли на месте, после чего облегченно вздохнул: письмо Веласко Альварадо было на месте. Взглянув на часы, дон Вольтер направился к телефону – пора звонить в Санто-Доминго, отель «Шератон», номер (809) 685-5151.
* * *
Ты не предполагала, что окажешься на улице, такой типичной для тропиков и одновременно такой аккуратной. Она располагалась между улицами Клуб-де-Леонес и Курасао, в районе Осама, за мостом имени Дуарте. Кто был этот Дуарте? Кто назвал так этот мост, перейдя который ты испытываешь странное, полумистическое чувство, словно вот-вот встретишь Галиндеса тут, в Санто-Доминго, на улице, носящей его имя. «Балагер отвел ему улицу получше. Сначала именем Галиндеса была названа небольшая улочка, а потом Балагер повысил его, выделил вот эту. Она в добропорядочном районе, где живут старые военные, высшие чины. Неудивительно, если бы там оказался кто-нибудь из людей, непосредственно причастных к убийству. Балагер все знает, и ему нравятся подобные намеки – он так пошутил, но и намекнул? «Берегись, я назвал твою улицу именем твоей жертвы». Ирония Хосе Исраэля по телефону вызывает еще большее замешательство. Когда ты смотришь ему в лицо, блеск глаз говорит о том, что он шутит или иронизирует. Но, когда ты разговариваешь с ним по телефону, трудно понять, почему мрачная ментальность сеньора президента становится объектом его иронии. На углу улицы – табличка: «Улица Хесуса де Галиндес». Это его улица, как и памятник на холме Ларрабеоде – его памятник, и ты сравниваешь спокойную обыденность этой улицы в районе Осама с исполненным драматизма пейзажем долины Амуррио, над которой еще витает детский взгляд Хесуса и ностальгия, мучившая его в изгнании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144