Прошу тебя, дорогая моя, прости мне все те огорчения, которые мне
приходилось доставлять тебе вольно или невольно! От души, от всего
сердца желаю тебе здоровья и счастья в жизни! Молю Бога, чтобы он уст-
роил твою жизнь настолько счастливо и беспечально, насколько ты по
своей чистоте и невинности заслуживаешь этого. Но только помни, моя
голубка, что не нужно вовсе давать каких-либо обетов безбрачия, мона-
шества и т.д. в связи с моей смертью. Милая Кароля! Ты всегда можешь
встретить в жизни человека достойного себя, человека не только не ху-
же, но гораздо лучше меня, и дай Бог, если ты устроишь с ним свою
жизнь!
Я же, если суждено будет погибнуть здесь вдали, прошу тебя для себя
одного: помолись за меня, ненаглядная, незабвенная Кароля, своей чис-
той молитвой. А я в последнюю минуту жизни буду молить Бога о твоем
счастье. Итак, прости и прощай! Крепко, крепко целую тебя, твои милые,
дорогие глазки, крепко обнимаю тебя и жму твою руку!
Весь твой, горячо тебя любящий, но безмерно много виноватый перед
тобою
Н. Кураев. Дедушка немного поспешил с последним прощанием, надо ду-
мать, весьма
туманно представляя себе армейскую жизнь и службу. Уже на следующий
день, по прибытии в полк, он не замедлил уведомить бабушку в том, что
служба престол-отечеству не потребовала от него немедленно всех сил,
помыслов, времени, а главное - жизни. И он снова взял уже наладившийся
эпический тон дневника путешественника, точно так же как и государь 22
февраля не изменил своей привычке заносить на память наиболее важные и
интересные события прошедшего дня.
Дневник императора. 22-го февраля. Воскресенье. Утро было туманное,
потом прояснило. В 11 час. пошли к обедне со все-
ми детенышами. Завтракали дамы, Майндорф и Кира Нарышкина (деж.) Полу-
чили телеграмму о том, что японцы в составе 7 больших судов бомбарди-
ровали издали Владивосток без всякого результата.
Гулял долго в саду. Обедали раньше обыкновенного и в 8 1/2 поехали
в Дворянское собрание на концерт соединенных хоров под управлением Ар-
хангельского. Чудесное пение! Возвратились домой в 10 1/2 час.
В отличие от императора, страстно любившего гулять и почитавшего
это дело важнейшим событием дня, дед удивительно мало уделяет внимания
погоде, и потому его письма никак не могут восполнить школьный кален-
дарь природы. Кстати сказать, начав вести дневник в 14 лет и не про-
пустив вплоть до 1917 года ни единого дня, ни единого! без записи,
царь умудрился сохранить однажды выбранный стиль записей, не дающих
свидетельств жизни интеллектуальной или духовной. Не мудрено, что с
"милым Ники", уже царем, и государыня и ее старшая сестра обращаются
как с подростком, вразумляя, наставляя, указывая, призывая и требуя.
Сильная воля, твердый характер и незаурядный ум сестер Гессен-Дарм-
штадских восполняют недостаточность этих качеств в русском царе.
"Взгляни на тех императоров, которые правили жестко, - общество необ-
ходимо воспитывать, оно не должно сметь вопить во весь голос или учи-
нять смуту".
Бунтуют студенты? "Почему бы не отправить их, - тех из них, кто
действительно провинился, - в армию? Год-другой жизни по законам ар-
мейской дисциплины вправили бы им мозги..."
"Самое лучшее было бы, если бы в университетах было не по 4000 сту-
дентов, а в четыре раза меньше..."
"Устрой чистку среди профессоров..." "Судить этих животных полевым
судом." Это советы не министра просвещения из боевых генералов, а
будущей
настоятельницы Марфо-Мариинской обители милосердия, великой княгини
Елизаветы Федоровны. Александра же Федоровна, двадцать лет просидев на
троне, пришла к выводу: "Россия любит кнут", что и пыталась вбить в
голову мужа-императора, любившего, кстати сказать, "забить козла" и
потому справедливо почитавшего, что Россия все-таки больше кнута любит
"домино".
Благодаря дневнику государя можно установить с абсолютной достовер-
ностью, что дед прибыл в полк, куда был назначен, в воскресенье.
Москва. Сретенка. Селивестров пер., дом Коптева. Ея Высокоблагоро-
дию Кароле Васильевне Шмиц. Дорогая голубка Кароля! Оказывается, из
Читы было не последнее письмо тебе. Сегодня в 5 ч.
веч. я прибыл на ст. Борзя, возле которой в 1/4 версты расположился
3-й Верхнеудинский казачий полк, куда я назначен. На станции же позна-
комился с некоторыми офицерами этого полка, и один из них сейчас же
предложил мне стать с ним вместе на квартире. Я конечно воспользовался
этим предложением и, закусив, отправился в Суворовский поселок (так
называется это место, где стоит наш полк). Представился командиру пол-
ка, познакомился с другими офицерами и завтра должен буду принять име-
ющееся лазаретное имущество (недокомплект в лекарствах, инструментах,
перевязоч. материалах и проч. очень большой), осмотреть больных и по-
лучить кое-какие деньги из полка. Дела предстоит порядочно.
Квартирую я вместе с офицером, пригласившим меня к себе в сожители:
у одного торговца; квартирка ничего себе, порядочная. При входе в
квартиру я был удивлен: услышав - что бы ты думала? - звуки музыки -
скрипки. Один из солдатиков самоучкой играет на скрипке. Я конечно был
этому оч. рад, сам поиграв немножко. Мой сожитель угостил нас (меня и
еще 3-х офицеров) прекрасным ужином даже... с шампанским и оч. недур-
ным. Поиграли, побеседовали, попели и я сел строчить моей милой, не-
наглядной Кароле эти строки. Пробуду здесь дня два-три. Уже завтра
часть нашего полка двинется дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52