Интенсивность переписки с бабушкой оказалась выше расчетной, и вот,
уже с подобающим смущением, он пишет на какой-то игривой зеленова-
то-голубоватой с тисненым рисунком бумаге, более пригодной для галант-
ной переписки приказчиков, жеманных барышень и жантильных юношей.
26 февраля. 1904. Суворовский поселок близ ст. Борзя. Дорогая го-
лубка Кароля! Кажется это первое тебе письмо на цветной бумаге и
откуда же? из Вос-
точной Сибири! Право курьез - сегодня во всем Суворовском поселке мог
достать у новых квартирных хозяев только такую бумагу!
Сегодня я перебрался на другую квартиру, так как помощник нашего
командира просил ему уступить мою квартиру как более удобную для него,
живущего здесь с женой. Мой же соквартирант, казачий офицер, выступил
со своей сотней в соседний поселок за 10 верст. Новая моя квартира хо-
тя и с маленькими неудобствами, но в общем лучше прежней.
Итак, моя дорогая, вот уже 5 дней, как я погрузился в водоворот во-
енной жизни. Если бы ты знала, как не по душе мне вся эта военщина.
Еще хорошо, что наш командир довольно порядочный человек. Лично ко мне
и он, и все офицеры относятся прекрасно. Но вообще весь строй военной
жизни производит во мне отвращение. Такое унижение и подавление чело-
веческой личности, такое уничтожение самостоятельности, в особенности
у нижних чинов, что ей Богу, не могу привыкнуть к этому. Ты знаешь,
дорогая, что мне всегда бывает как-то стыдно, когда казаки на все мои
слова отвечают, вытянувшись во фрунт: "так точно, Ваше Высокоблагоро-
дие", "слушаю-с", "не могу знать-с". Нет человеческого разговора у
простого человека, и редко слышишь его среди военных, за исключением
разве своей чисто офицерской компании. С нижними чинами орудуют прямо
как с вещью, распоряжаются как угодно начальству. Тяжко все это видеть
и среди всего этого жить, и обидно, страшно обидно становится за чело-
века, которого б.м. завтра поставят под град неприятельских пуль, и он
не смеет думать ни о каком возражении, беспрекословно умрет, не знаю,
кому и какая польза будет от этой его смерти. Да! не понимаю и не люб-
лю военщины, как не понимают и не любят земства и подобные учреждения
г.г. военные. Еще, слава Богу, что я попал в Казачий полк. Тут все же
лучше, чем в пехоте. Там чувствовалось бы гораздо хуже. Ну, довольно о
своих впечатлениях.
Дел у меня много и работать приходится с утра до вечера. Пришлось
устраивать полковой лазарет и изучать, а вместе с этим и исполнять
свои служебные обязанности. Но что в состоянии еще извести здесь чело-
века - это писание массы ненужных бумаг, рапортов и пр. Нельзя сделать
кажется никакого дела, даже пустяка, чтобы не написать по этому делу
десятка бумаг. До вчерашнего числа весь наш полк - шесть сотен казачь-
их (около 1000 челов.) стоял здесь, в Суворовском поселке близ ст.
Борзя. Вчера и сегодня 4 сотни отправились в соседний поселок для
расквартирования в нем, т.к. в Суворовском поселке на такое количество
людей и лошадей оказался недостаток в воде. Вследствие этого мне при-
бавилось неудобств: нужно выезжать в эти поселки для осмотра нижних
чинов. И вот послезавтра я поеду в один поселок (10 верст), а 1-го
марта в другой (20 верст). Купил я себе лошадку, или как здесь говорят
- коня, для следования за полком верхом. Переходы придется делать вер-
хом, когда достигнем конечного пункта жел. дороги. За коня заплатил
недорого - 50 р. По словам людей знающих и опытных, конек ничего себе,
порядочный. На коня и седло мне были выданы из полка деньги, 200 р.
Труднее достать седло. Казачьего положительно нельзя достать; есть тут
седла Бурятские, да и тех нет в продаже. Пока не знаю, как устроюсь с
этим. Получил вестового (денщика) конного казака, который прислуживает
мне, ходит за моей лошадкой и за мною.
Становится скучноватенько жить здесь, скука эта испытывается всеми.
Уж скорее бы ехать дальше! Но когда поедем, никто не знает. Говорят,
что в начале Марта сядем на железную дорогу. Слух о том, что китайцы
разрушили полотно жел. дороги, не подтвердился; мы не едем дальше
просто потому, что на Кит. ж.д. не хватает вагонов, и она не успевает
перевозить следующие войска. Думаю во всяком случае, что когда ты по-
лучишь это письмо, нас здесь уже не будет. О войне мы здесь знаем ве-
роятно меньше, чем вы в Москве. Газеты приходят поздно; телеграммы по-
лучаем только чисто служебные. А что происходит на театре войны - не-
известно. Конечно доходят и до нас вести о происходящем там, но чисто
случайными путями. В конце концов наше житье здесь сводится к одному:
сидим у моря и ждем погоды.
Как ты там поживаешь, моя ненаглядная деточка? Как бы хотелось уви-
деть тебя, расцеловать!.. Твоя телеграмма порадовала меня тем, что ты
здорова. Сегодня я послал тебе вторую телеграмму. Прости, моя дорогая,
что в первой телеграмме я уплатил ответ только за 10 слов. Сегодня я
был на почте, но сделал не совсем так, как хотел. Я хотел оплатить от-
вет в 50 слов; оказалось, что можно посылать телеграмму с оплаченным
ответом только в 30 слов. Обо мне ты не беспокойся: всегда, когда мож-
но будет, я буду писать тебе и посылать телеграммы. Со дня отъезда я
почти каждый день строчил тебе и надоел, вероятно, не сообщая ничего
интересного.
Всегда с удовольствием пишу тебе; другим же как-то не хочется и пи-
сать. Если случайно увидишься с дядей (хотя это вряд ли может быть)
поделись с ним свежими новостями обо мне.
Тебе, моя милая, славная, дорогая Кароля, шлю мой душевный привет и
искреннее пожелание здоровья и всего всего наилучшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52