Если у тебя нет времени гулять с собакой, заведи птичку, но главное – прекрати свою беготню с этим фотоаппаратом. Разве это занятие для воспитанной итальянской девушки? – Он наклонился вперед. – Ты нуждаешься в деньгах?
– Ну, зачем ты так, Сильвано? – укоризненно сказал Рокко. – Она хорошая девочка.
– Ты нуждаешься в деньгах? – повторил отец.
– Нет, – ответила Габриэла, – в деньгах я не нуждаюсь.
– Знаешь, Сильвано, – задумчиво сказал Рокко. – Может, действительно выходить замуж для нее сейчас не самый лучший выход. Пусть все остается как есть.
– Нет, это выход, – раздраженно сказал Сильвио.
– Папа, – поколебавшись, начала Габриэла. – Если я нужна здесь для ухода за мамой, то это совсем другое дело.
– Мама здесь ни при чем. Я тоже. Это все ради тебя самой.
Его слова звучали фальшиво. Еще одна ложь, произнесенная им из чувства гордости, но она приняла ее, чувствуя за собой вину. Наступило тягостное молчание.
– Куда Дина отправилась после похорон? – нарушил тишину отец.
– В колледж.
– Даже позвонить не обещала?
Габриэла промолчала.
– Ты на самом деле считаешь, что она не позвонит? – Он возмущенно пожал плечами.
– Папа, – начала Габриэла, – можно я воспользуюсь машиной, чтобы съездить в Коннектикут в этот уик-энд, повидаться с ней?
Сильвио подозрительно взглянул на дочь:
– Когда ты собираешься вернуться в Париж?
Чувствовалось, что этот вопрос волновал его больше всего. Он в это утро снова и снова возвращался к нему.
– Еще не знаю. Все зависит от Дины. Но если я задержусь надолго, у меня возникнут проблемы с работой. Мне обязательно надо появиться в Нью-Йорке, в нашем местном отделении, и переговорить с начальством.
– Хорошо, хорошо, бери машину, – согласился Сильвио и прищелкнул пальцами. – Эй, ты нуждаешься в работе, настоящей хорошей работе? Я могу помочь тебе. Один телефонный звонок, и у тебя будет прекрасная работа.
Габриэла ничего не ответила, удивленно глядя на отца.
– Помнишь Тони Спинозу, парня, у которого только восемь пальцев на руках, – так вот он владеет фотостудией на Мейн-стрит.
Теперь Габриэла перевела взгляд на дядю, который очнулся от задумчивости и снова принялся за кашу.
– Да-да, он пошел в гору. Тони распрощался с пиццерией и теперь обслуживает все свадьбы, семейные и официальные мероприятия на всем южном побережье.
Габриэла, заинтересовавшись, спросила:
– Папа, в самом деле?
– Серьезно. Один мой звонок и у тебя будет работа!
– Папа, – сказала она осторожно, – но это не совсем то, чем я занимаюсь в журнале.
Но Сильвио уже не слушал ее:
– Стоит подумать об этом, более удачного случая не придумаешь. – Он повернулся к Рокко. – Эй, дружище, ты тоже послушай! – сказал Сильвио и с довольным видом взглянул на Габриэлу. – Жена Тони умерла и оставила ему двух сироток. Замечательные детишки, растут без присмотра… – Он вдруг замолк, сложил руки на столе и уставился на них.
Рокко, не дождавшись продолжения, рискнул заметить:
– Может быть, не стоит, Габриэла, спешить говорить «нет» после всего, что произошло, пока ты не наладила отношений со своим ребенком? Может быть, тебе стоит попробовать начать новую жизнь здесь?
Габриэла повернулась к матери. Та напряженно смотрела в лицо дочери, словно хотела что-то сказать или сделать, но не могла.
– Мамочка, ты что-то хочешь? Пойдем наверх, я тебя помою и переодену… – сказала Габриэла, чувствуя, что ее отец и дядя нетерпеливо ждут от нее ответа.
– Неужели мы так плохи, что ты не прислушиваешься к нашим советам? – подал голос Сильвио.
– Нет, – ответила Габриэла, остановившись возле раковины. – Совсем нет, папа. Но сейчас для меня важнее другие вещи, например, Дина и, – она отжала губку, – кухня. После завтрака я схожу к Фиорелло и куплю краску, чтобы хватило на стены и потолок.
Рокко неожиданно расплылся в широкой улыбке, обнажившей его беззубые десны, и радость осветила его бледное болезненное лицо, он так оживился, что начал отбивать ритм тарантеллы.
– Наша куколка, – воскликнул он, прихлопывая в ладони, – будет красить кухню!
Габриэла протерла стол, улыбнулась дяде и спросила отца:
– Как ты думаешь, папа, чем бы можно было оживить здесь все хоть немного?
– Только твоим присутствием! – ответил он с нежностью.
– Мамочка, ну что, пойдем наверх. – Дочь поцеловала Одри в лоб. – Ты, папа, подремлешь, а я займусь кухней.
В этот момент Рокко приложил руки к ушам и прислушался.
– Звонят во все колокола! – воскликнул он.
Одновременно раздавались звонки в дверь и не смолкала телефонная трель. Сильвио обернулся к Габриэле и, выходя из кухни, сказал:
– Ты подойди к телефону, а я открою дверь.
Просьба
– Я понимаю, Габриэла, это слишком – беспокоить тебя подобной просьбой, но у меня больше нет никого, кому бы я могла доверить это дело, – сказала Клер Моллой.
Габриэла слушала Клер, сидя на стуле с прямой спинкой, рядом с лестницей, ведущей на второй этаж, прижимая к уху телефонную трубку.
– Почему ты не можешь сделать это сама?
Клер вздохнула:
– Потому что теперь на меня свалились все заботы по дому и в конторе надо разобраться с его личными бумагами. – Она помолчала. – К тому же я не могу водить машину.
– Разве Гарри не может подвезти тебя?
– Нет, – усталым голосом откликнулась Клер, – он не может. – Она опять сделала паузу. – Когда ты возвращаешься в Париж?
Кажется, что только один вопрос волновал всех в это утро!
– Это неважно, – уклонилась Габриэла от прямого ответа. – Дело в том, что я не считаю себя вправе рыться в вещах Пита в его доме на побережье.
– Ты – единственная, кто может это сделать, Габриэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84