Хотелось бы, чтобы ему на том свете не пришлось краснеть за нее. Мы все молимся, чтобы она не попала под дурное влияние, избежала бы общения с безнравственными людьми, – сказала Хелен и многозначительно посмотрела на Габриэлу.
– Почему с ней должно произойти что-то дурное? – с невинным видом спросила Габриэла.
– Все может быть, – пожала плечами Луиза. – Кто может предвидеть, что ее ждет впереди.
Габриэла вскинула голову.
– С Диной ничего подобного не случится, – твердо сказала она, обращаясь то ли к женщинам, то ли к самой себе, и добавила: – Дина сильная и достаточно разумная девушка, чтобы не совершать глупости!
– Откуда ты можешь знать! – не выдержала секретарша, не скрывая враждебности. – Тебя здесь два года не было!
Как будто бы не Пит и Дина отказались от нее, а Габриэла бросила их. Но за прошедшие два года боль от разрыва с мужем и дочерью притупилась, и она ответила спокойно и с достоинством:
– Ну теперь я здесь. – И она вновь взялась за свой чемодан.
Габриэла наконец добралась до входа в похоронное бюро, где у лифтов стоял высокий мускулистый парень с унылым выражением лица. Пластиковая карточка, приколотая к лацкану пиджака, извещала, что он служащий конторы Конроя.
– Могу я где-нибудь оставить его? – спросила Габриэла, указывая на чемодан.
– На чьи похороны вы прибыли?
– Моллой, – нервно ответила Габриэла. Она уже с трудом сдерживала себя. – Питер Дэниэл Моллой.
Рыдание перехватило горло, его абсурдный вопрос причинил ей боль. Даже при том, что в этом заведении ежедневно прощались с ушедшими из жизни людьми, он мог бы быть более тактичным.
– Это на втором этаже, – без всякого выражения объяснил он. – Зал для прощания справа, часовня дальше, в конце коридора. Однако, боюсь, мы не сможем пристроить ваш чемодан. Бюро не несет ответственности за личное имущество посетителей.
– О Боже! – Это все, что она смогла вымолвить. На языке вертелся вопрос – за покойника, доставленного в контору, они тоже не несут никакой ответственности? – но сил язвить уже не было. Она не стала спорить.
Габриэла беспомощно огляделась в поисках укромного местечка, где бы можно было припрятать злополучный багаж, когда чья-то рука подхватила чемодан и поставила рядом. Габриэла, повернувшись, увидела стройного широкоплечего мужчину среднего роста с приятными чертами лица, на котором время не оставило своих следов, и было трудно определить его возраст, хотя его темные волосы были слегка тронуты сединой.
– Разрешите вам помочь в этом небольшом затруднении, – доброжелательно предложил он.
Голос незнакомца приятный, низкий, с легким выговором жителей Лонг-Айленда… Скорее всего, он из Фабурга, чем из Фрипорта.
– Благодарю, но тут, кажется, нет места, где его можно было бы пристроить.
Габриэла слегка удивилась – почему он даже не поинтересовался, из-за чего она явилась на похороны с чемоданом?..
– Почему бы не сдать его на хранение?
Габриэла кивнула в сторону служащего похоронной конторы:
– Меня предупредили, что здесь никто не будет отвечать за его сохранность.
Он на мгновение задумался.
– А что, если я положу ваш чемодан в багажник моего автомобиля? Или вашего, если вы пожелаете… – предложил он.
– У меня нет машины.
– Я так и подумал.
Мужчина решительно протянул руку и представился:
– Меня зовут Ник Тресса.
Габриэла ответила на его рукопожатие:
– А меня Габриэла Карлуччи-Моллой.
– Вы, должно быть, бывшая жена Пита?
– Да.
– Понятно. Вы добрались сюда на такси? – также полуутверждающе-полувопросительно сказал он.
– Да, из Парижа!
Он не смог скрыть улыбку.
– Я имела в виду, что на такси приехала из аэропорта, где приземлился мой самолет, – объяснила Габриэла.
– Из Парижа… – закончил он за нее фразу.
Габриэла никак не могла понять, чем он так сразу привлек ее, вызвал у нее симпатию.
– Давайте начнем наше знакомство с того, что я избавлю вас от этой обузы? – спросил Ник и кивнул в сторону злосчастного чемодана.
– Я была бы очень благодарна, – ответила Габриэла, и ей стало сразу легче на душе.
– Мы увидимся наверху, – сказал он. Она проследила, как легко и уверенно Ник проложил себе путь сквозь толпу к своей машине. Эта встреча всколыхнула в ее душе уже забытые чувства.
Траурный зал представлял из себя узкую длинную комнату, в которой вдоль голых стен тянулись столы с напитками и бутербродами. Одну стену оживляли три пастельных рисунка, изображающих земные страдания Иисуса Христа. У изголовья гроба трое служащих похоронного бюро беседовали о чем-то с сутулой женщиной маленького роста. Поминутно кто-то из них отвлекался, чтобы демонстративно поправить цветы, и прикладывал платок к глазам, якобы промокая слезы. В изножье роскошного гроба толпились школьные друзья Пита, которых привело сюда, скорее, любопытство, потому что многие годы их уже ничего не связывало с покойным. Они с испугом заглядывали в гроб, и вид безжизненного тела Питера заставлял задуматься о скоротечности человеческой жизни.
Слева от входа и чуть поодаль за постаментом, на котором возвышался гроб из красного дерева, отделанный латунью и покрытый бледно-розовым атласным покрывалом, были выставлены многочисленные венки из искусственной зелени и живых цветов, увитые черными лентами с золотыми и серебряными траурными надписями. По другую сторону пьедестала возвышались две напольные вазы с букетами, составленными из белых лилий, хризантем и алых роз, между ними, почти скрытый цветами, пластмассовый ангел с нимбом из серебряной фольги. Ручки ангела сложены в молитвенной позе, и на правой румяной щечке небесного создания наклеена крупная жемчужина, олицетворяющая слезу безутешного горя…
В зале собралось не менее четырех десятков человек – Габриэла знала почти всех, кроме разве несколькиз мужчин, лица которых ни о чем ей не говорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84