Они неслись сквозь тьму, сквозь ветер, сквозь ночь, оставляя позади сумрачные поля.
Роза резко свернула с шоссе на проселочную дорогу, потом на какую-то узкую дорожку. Остановила мотоцикл, спрыгнула на землю.
– Ну вот, сделаем здесь остановку.
Ее голос звучал звонко. В лунном свете лицо выглядело мертвенно-бледным, но ясные, широко раскрытые глаза смотрел смело, маняще. Алексей поднес к губам ее руку, поцеловал, и Роза рассмеялась. Ее смех нарушил ночное безмолвие. Роза отбежала в сторону и упала на траву. Алексей медленно двинулся за ней. Как бы еще не решив, останется он или уйдет. Он опустился на землю рядом с ней, стал смотреть на звезды.
– Роза, я сейчас не хочу. Если ты собираешься исчезнуть вновь…
Она поцеловала его, ее пальцы перебирали его волосы, гладили грудь, тело. Каждое ее прикосновение будило в его памяти забытые ощущения, и Алексей почувствовал, что больше не выдержит. Он издал тихий стон – это было капитуляцией. И тогда Алексей навалился на нее, желая отринуть от себя время и пространство, стремясь изгнать боль утраты. Ее крик наслаждения поглотил его, заставил забыть обо всем, кроме нынешнего мгновения.
– Ах, Алексей, – вздохнула она, как бы прочитав его мысли. – Если бы все было так просто: небо, земля, мы с тобой, и больше ничего – ни власти, ни коррупции, ни несправедливости, ни фашистов-полицейских, ни нищеты… Тогда я могла бы остаться с тобой, и мы пробыли бы вместе столько времени, сколько захотели бы.
Она грустно посмотрела на него.
Он поцеловал ее ладонь и подумал, что за время разлуки она изменилась, стала менее воинственной. Она разговаривала с ним просто, без патетики. И еще в ней появилось что-то новое, отчаянное. Он почувствовал это и в ее страстности, и в ее отрешенности. Роза словно хотела обо всем забыть.
Алексей снова прильнул к ней, на сей раз они занимались любовью медленно и нежно. Потом она тихо заплакала.
– Рай – это сказка, которую мы придумываем сами, – прошептал Алексей и прижал ее к себе. – Пойдем, я отвезу тебя туда, где нам будет хорошо.
Теперь мотоцикл вел он. Приятно было ощущать под собой рокочущий мотор – последний раз он ездил на мотоцикле в армии. Примерно час они неслись по пустынным ночным дорогам, мимо спящих деревень. Наконец Алексей остановился перед большим домом, со всех сторон окруженным кипарисами. У высокого крыльца застыли на страже два каменных единорога. Где-то вдали лаяла собака.
Позвенев ключами, Алексей нашел нужный.
– Это твой дом? – удивилась Роза и, войдя в прихожую, огляделась по сторонам.
Она увидела широкий холл, гобелены, белоснежную скульптуру. Высокая дверь вела в гостиную с мягкими креслами, камином, мебелью полированного дерева. Здесь было уютно, все дышало умиротворением.
– Так это твой дом? – еще раз спросила она.
– Будем считать, что он наш. Во всяком случае, сейчас. И не нужно читать мне лекций.
Роза усмехнулась.
– Ладно, сегодня не буду.
Они провели на вилле два дня – два долгих дня и две долгие ночи: гуляли вдоль озера Лаго-Маджоре, сидели в парке, разговаривали, занимались любовью, спорили – о жизни, о справедливости, о политике. И снова Алексей был потрясен ее категоричностью, непреклонностью ее убеждений. Эта непреклонность наполняла ее огнем, и Алексей грелся у этого огня, даже когда был с ней не согласен.
Вечер воскресенья застал их обоих врасплох – пора было возвращаться. Алексей чувствовал, что расстаться с ней выше его сил. Мысль о том, что Роза снова может исчезнуть, повергала его в панику.
Впервые он признался себе, что любит ее. Отсюда сам собой напрашивался логический вывод.
Во время прогулки по парку он взял ее за руку и спросил:
– Роза, ты выйдешь за меня замуж?
Она посмотрела на него изумленно.
– Я люблю тебя, – просто сказал он.
Роза помолчала, но руку не отдернула.
– Наверное, мне следует ответить так: «Никогда тебе не удастся присоединить меня к прочему имуществу семейства Джисмонди», – тихо сказала она. – Но я воздержусь от подобных сентенций.
Больше она ничего не сказала, и Алексей схватил ее за плечи, приник к ее губам. Роза отодвинулась, покачала головой:
– Нет, Алексей. Секс – да. Но брак – основа, на которой держится это общество, – ни за что.
Она вновь энергично покачала головой, волосы рассыпались по плечам.
– Что же до любви… Я не знаю, что это такое. В мои планы любовь не входит. – Ее голос звучал хрипловато, страстно. – В жизни есть вещи куда более важные, чем счастье для двоих.
Она смотрела на него очень серьезно и, пожалуй, с жалостью.
Алексей вспыхнул.
– Значит, говорить не о чем. Ладно, пойдем.
Он сам вел мотоцикл. Гнал его так, что они несколько раз чуть не перевернулись. Зато, когда они добрались до Милана, его гнев иссяк.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – с мольбой произнес он, обернувшись назад.
– Будет лучше, если я уйду. Иначе тебя ждут неприятности.
– Но куда ты пойдешь? – спросил он резче, чем намеревался. – У тебя есть пристанище?
– Что-нибудь найду. Не беспокойся обо мне.
Алексей вцепился в ее плечи – такие хрупкие и такие сильные.
– Неприятности меня не пугают. Пожалуйста, останься.
Она слегка улыбнулась.
– Хорошо, но не навсегда.
– Мне остается только согласиться. Ты ведь всегда решаешь все сама.
21
Порция Гэйтскелл выступала перед большой аудиторией в одном из общественных залов Манхеттена. Ее волосы были коротко подстрижены, на лице – ни малейших следов косметики, голос звучал уверенно, глаза блистали огнем. Она читала собравшимся лекцию о подлинной истории женщин. Извечным врагом женщины является мужчина. Он создал и поддерживает общественный строй, эксплуатирующий и подавляющий женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129