И вот девочки лежали рядом и перешептывались.
– Она украла мое сочинение, портит мои вещи. Я знаю, она хочет меня убить.
– Но почему?
– Понятия не имею. Ясно одно – мне нужно бежать. Другого выхода нет.
– Но куда?
В этот момент в комнату ворвалась Сильви.
– Ну все, хватит! Знаю я, чем вы тут занимаетесь. Антония, отправляйся спать в комнату Лео. Я не позволю, чтобы в моем доме занимались подобными гнусностями!
Девочки переглянулись, ничего не понимая. Затем Антония послушно последовала за Сильви.
На следующее утро, когда подруга ушла, мать заявила, что Катрин будет наказана за свое развратное поведение: выходные дни она должна просидеть у себя в комнате на хлебе и воде.
– И скажи спасибо, что легко отделалась, – ледяным тоном заявила Сильви.
Катрин была разгневана несправедливым наказанием, но в то же время возможность побыть в одиночестве ее радовала. Жить под одной крышей с Сильви становилось все страшнее. Катрин заметила, что мать уже несколько недель не носит свое любимое кольцо и вспомнила эпизод из раннего детства, когда ее обвинили в краже. Вдруг этот кошмар повторится? Лучше уж сидеть взаперти.
Окончательное решение было принято, когда Катрин, вернувшись из школы домой, увидела, что подаренные отцом краски разбросаны по полу, а копия вермеровской «Девушки с мандолиной», над которой она работала несколько недель, замазана суриком. И все же Катрин решила предоставить отцу последний шанс. Она уже дважды просила его отослать ее учиться в какой-нибудь пансион, но Жакоб лишь грустно качал головой: «Ты еще слишком мала, Катрин. Да и я буду по тебе скучать». У Катрин не хватило духу настаивать. Но в этот вечер она вновь постучала в дверь его кабинета.
– Папочка, я хочу отсюда уехать. Мне это необходимо, всем от этого будет только лучше. И тебе тоже.
– Да, Кэт. – Жакоб снял очки и устало потер глаза. – Думаю, ты права. Со следующего года я начну подыскивать для тебя подходящее учебное заведение. Мы все обсудим, выберем самую лучшую школу.
– Я должна уехать прямо сейчас, – перебила его Катрин.
– Но это невозможно!
Катрин взяла отца за руку и повела в свою комнату.
– Вот, полюбуйся.
Она оставила все как было – и разбросанные тюбики с краской, и изуродованную картину.
– Ну-ка, пойдем со мной! – гневно воскликнул Жакоб и потащил дочь за руку.
Он распахнул дверь спальни. Сильви лежала на постели, облаченная в прозрачное неглиже.
– Сильви, что ты натворила в комнате Катрин? Зачем тебе это понадобилось? Ты испортила картину, над которой девочка работала столько времени!
Сильви недоверчиво приподняла брови.
– Неужели ты думаешь, что я на такое способна? У этой девчонки вечно в комнате все вверх дном.
– Это неправда, Сильви, и ты это знаешь, – ровным голосом сказал Жакоб.
– Вечно ты веришь только ей! – взвизгнула Сильви. – Маленькая лгунья! Ей ты веришь, а мне нет!
Катрин повернулась и вышла. Она не желала больше этого слышать. Ночью, лежа в постели, она окончательно обдумала свой план. Завтра днем она отправится в банк и заберет со своего счета все деньги. Нет, не все, а сумму, необходимую, чтобы добраться до Бостона, и еще чуть-чуть. Иначе это может показаться подозрительным. Надо будет начистоту поговорить с Лео, убедить его, чтобы он приютил сестру у себя. Лео наверняка ее поймет. А потом она переведется в какую-нибудь бостонскую школу. Что будет дальше, Катрин не представляла.
Она снова посмотрела на часы. Обеденное время, пора подкрепиться. Со вчерашнего вечера Катрин ничего не ела – слишком нервничала. Она отправилась в вагон-ресторан. Худенькая длинная девочка с каштановыми волосами и затравленными серыми глазами шла по коридору, прижимая к себе школьный портфель.
Все столики в ресторане были заняты. Немного поколебавшись, Катрин села рядом с пожилым мужчиной, сосредоточенно читавшим газету. Официант принес меню, и Катрин углубилась в его изучение, подсчитывая в уме, во сколько ей обойдется эта трапеза. Кажется, значительно дороже, чем она рассчитывала.
– Рекомендую суфле а-ля меньер. Единственное съедобное блюдо из всего меню, – раздался дружелюбный голос.
Не поднимая глаз, Катрин поспешно сделала заказ.
– Уверяю вас, вы не пожалеете, – продолжил все тот же голос. – Я езжу этим поездом по меньшей мере раз в неделю. Терпеть не могу самолеты.
Катрин, наконец, осмелилась взглянуть на своего соседа. Это был мужчина в возрасте – пожалуй, даже старше, чем ее отец. Волнистые седые волосы, густые и длинные усы, не слишком сочетавшиеся со строгим полосатым костюмом.
Из-под кустистых бровей озорно поблескивали голубые глаза.
– Вы можете снять пальто, сесть напротив меня и выпустить из рук портфель, который прижимаете к себе столь решительно. Не беспокойтесь, его не украдут – я послежу.
Мужчина явно над ней потешался. Тем не менее Катрин молча сделала все, что он сказал.
– Ну вот, теперь мне гораздо удобнее на вас смотреть. Я вижу перед собой весьма хорошенькую девицу, которая, к сожалению, проглотила свой очаровательный язычок. – Он весело ухмыльнулся. – В моем родном городе Берлине, где я жил много лет назад, пока страну не испоганили нацисты, вас непременно прозвали бы grande dame sans merci. Но вы ведь по-французски не понимаете. – Он иронически хмыкнул. – В этой забытой богом стране иностранные языки не в моде.
– «Прекрасная дама без жалости в сердце», – не выдержав, перевела Катрин.
– Превосходно. Не только хороша собой, но еще и умна. Могу ли я предложить вам вина, юная барышня?
Катрин решительно покачала головой.
– А булочку?
На это она охотно согласилась и тут же впилась зубами в не слишком свежий рогалик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129