Он наблюдал, как Мадлен поцеловала черную курчавую головку малыша. Ее груди, наполненные молоком, были бледными по сравнению с загорелой кожей над линией корсажа. Когда он смотрел, как крошечный ротик тянет розовый сосок, знакомый жар начал растекаться по его жилам и собираться в паху. Он проклинал ее красоту, когда ее длинные каштаново-красные волосы упали на одно плечо, словно занавес, сияя в свете свечей.
– Такая трогательная сцена, дорогая жена, – мягко сказал он и был вознагражден тем, что Мадлен тихо ахнула, вскинув на него глаза.
Глава двадцатая
Мадлен почувствовала, как горячая краска прилила к щекам под его пристальным взглядом, двинувшимся с ее лица к обнаженной груди. Джеймс уже насытился и лежал, довольный, у нее на руках. Она поспешно прикрылась, изучая его оценивающее выражение лица. Он совсем не выглядел довольным своим сыном.
– Ты получил мое письмо? Заслуживает ли наследник твоего одобрения? – она держала спящего малыша так, чтобы отец смог разглядеть его.
– Он родился в середине июня. Я покинул Джорджию в середине сентября. Это в достаточной степени ставит мое отцовство под сомнение, не так ли? – Он взглянул на младенца, чье крошечное лицо было еще слишком мало, чтобы быть похожим на кого-то.
У Мадлен все потемнело перед глазами. Этого не может быть, но, конечно, с врожденной подозрительностью Квинта, может. Именно так и случилось.
– Ты приходил навестить меня в ту ночь, перед тем как уехать, двенадцатого сентября, насколько я помню. Это было в тот раз, Квинт, – ответила она мягко. – Неужели ты не можешь оставить в покое политику и просто любить своего сына, если не меня.
– Если это мой сын, – сказал он нетвердым голосом.
– Ты не подержишь его? – предложила она, пытаясь преодолеть яростный гнев, растекающийся внутри нее. – Посмотри на его волосы, Квинт, они такие же черные, как у тебя.
– Цвет волос ребенка меняется так же, как и глаз. – Он отвернулся, отказываясь взять мальчика. Мучительная боль терзала все его существо. Быть обреченным на ту жестокую судьбу, что и старый Роберт, – какая в этом ирония!
– Ты тоже будешь бить и стыдить этого невинного ребенка, как Роберт тебя? – Она опустилась на колени и положила Джеймса в кроватку, затем взглянула на Квинтина, ожидая ответа. Он застыл.
– Кто рассказал тебе о том, как Роберт обращался со мной?
– Не нужно быть гением, чтобы представить себе, как мужчина с его темпераментом будет реагировать на то, что судьба обременила его чужим ребенком. Но хочу предупредить тебя, Квинт. Веришь ты или нет, что ты отец Джеймса, я его мать и убью каждого, кто ударит его, даже тебя.
В ее голосе зазвучали стальные нотки, в них чувствовалась властность, которой Квинт не слышал прежде. Он нахмурился.
– Ни одной живой душе я никогда не сделаю того, что Роберт делал со мной. На этот счет можешь быть спокойна.
– Но ты все-таки не веришь, что он твой сын. Квинт отвернулся от ее обвиняющих глаз, не желая дать ей увидеть муку, отразившуюся на его лице.
– Я не знаю, Мадлен. Возможно, когда он подрастет… Сейчас я не знаю, чему верить.
– Разумеется, не твоей жене. – Ее голос был полон горечи.
– Моей жене, которая каждую свободную минуту проводила с моим кузеном Эндрю.
– Твоей жене, которая застала тебя в страстном объятии с Сереной Фаллоуфилд! Ты когда-нибудь видел, чтобы Эндрю позволял себе такие вольности со мной?
Его плечи безвольно опустились.
– Тем больше было причин для того, чтобы отомстить мне. Вот видишь, никто из нас не может доверять другому.
Он выглядел таким уставшим и измученным, лицо его было небрито, рубашка и рейтузы из оленьей кожи грязными и оборванными.
– Ты проделал долгий путь. Я позову Тоби. Он приготовит тебе ванну и чистую одежду. – Не ожидая его согласия, она быстро подошла к двери и крикнула, чтобы подошел камердинер.
– Ты обрела полную власть в мое отсутствие. Мне трудно поверить, что Роберт стал таким уступчивым. Или перспектива наследника его владений так сильно радует старика? Держу пари, он был бы вдвойне доволен, если бы ребенок был не моим.
Сердце Мадлен сжалось от боли, когда она вспомнила точно такие же слова Роберта по этому поводу, после того как она сказала ему о ребенке.
– Роберт сильно болен. С прошлой осени доктор Уизерспун опасается за его жизнь. Хинин немного сдерживает лихорадку, но его сердце выходит из строя.
Квинтин насмешливо фыркнул.
– Неудивительно, учитывая его калибр.
В этот момент вошел Тоби, ужасно обрадованный тем, что его хозяин благополучно вернулся домой. Морщинистое лицо старика расплылось в широкой улыбке, когда он похлопал Квинтина по спине с фамильярностью старого покровителя, на глазах у которого его подопечный превратился в мужчину.
– Я позову двух мальчиков принести воды, а чистую одежду приготовлю сам, мистер Квинтин. Уж как рада будет Делфина! Обязательно испечет свой чудесный персиковый пирог, да-да, непременно. – Он посмотрел на малыша, который теперь зашевелился в своей колыбельке. – У вас прекрасный мальчик. Крепенький, как дуб, и выносливый, как джорджийская сосна.
– Спасибо, Тоби, – тихо сказал Квинтин. Когда старик вышел из комнаты, он повернулся и стал смотреть, как Мадлен, положив ребенка на маленький стол, стала менять ему пеленки. Умные глаза Гулливера не отрывались от Джеймса.
– Вижу, у ребенка надежный защитник, – сказал Квинт. Мадлен не обернулась, продолжая свою работу.
– Гулливер охраняет его каждую ночь.
Квинт подошел ближе и посмотрел через ее плечо, помимо воли испытывая любопытство. Она ловко справлялась со своим делом, словно давно привыкла к этому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131