Он, наконец, прервал поцелуй, но по-прежнему держал ее в расплющивающем объятии.
Выражение его лица было жестким, дыхание частым, когда он сказал:
– Значит, тебе понравилось мое супружеское внимание, не так ли? Кажется, даже слишком.
Он оттолкнул ее и, повернувшись на каблуках, оперся рукой о притолоку и положил голову на руку.
– Я не понимаю, Квинтин. Ты доставил удовольствие мне, а я доставила удовольствие тебе – я знаю, это, – добавила она смело, наблюдая, как напряглись его плечи. – Что же не так?
Он поднял голову и повернулся к ней.
– Порядочные леди обычно не проявляют такой развязности в подобного рода делах. Так ведут себя только шлюхи. Обязанность хорошей жены вынашивать детей своего мужа, а не купаться в плотских удовольствиях.
Это было равносильно пощечине. У Мадлен перехватило дыхание, а ярость, заклокотавшая внутри, перехлестнула ужасную, режущую боль и унижение.
– Ты смеешь называть меня шлюхой за признание, что я получила удовольствие, занимаясь любовью со своим законным мужем? Ты, лицемер, тот, который переспал со всеми дешевыми проститутками от Саванны до Чарлстона и с такими безнравственными женщинами, как Серена Фаллоуфилд! Да, я слышала о ее репутации! Она развратнее, чем любая самая низкопробная шлюха в чарлстонском порту. – Она поборола подступившие к глазам ненавистные слезы, дрожа от ярости и боли.
– Похоже, мы с Сереной одного поля ягоды. Ты совершенно правильно предъявила мне все мои грехи. Настоящий ублюдок должен знать свое место, Мадлен. И можешь не сомневаться насчет меня – ты совершенно правильно окрестила меня в библиотеке в Саванне. Я действительно ублюдок – законный ублюдок. Моя высокородная матушка, английская дворянка, разделяла нравственные устои чарлстонских проституток. Она спала с родным братом собственного мужа и бог знает с кем еще! Я не сын Роберту Блэкхорну, но я его единственный наследник, да поможет бог нам обоим. Я не хочу быть обманутым, как он, и растить сына, который познает позор, что я ношу в себе уже более двадцати лет!
Мадлен слушала этот его взрыв мучительной боли и отчаяния в оцепенении. Только когда он прошел мимо нее и хлопнул дверью в спальню, она очнулась от шока. Дрожа, опустилась на ковер, обхватила руками колени и свернулась калачиком, но на этот раз не в радостном ожидании.
Спускаясь в холл, Квинтин Блэкхорн впервые с тех пор, как был ребенком, почувствовал в себе жажду жизни и страх.
Глава девятая
– Ты выглядишь довольным собой, Эндрю. Что ты делал? – Серена Фаллоуфилд сидела в элегантной передней гостиной городского дома Эндрю, томно отхлебывая чай и наблюдая за своим кузеном прищуренными глазами.
Он снял сюртук и бросил его слуге, который подал ему бокал рома и торопливо покинул комнату.
– Дорогая моя, я только что был с визитом у кузины Мадлен. Бедное дитя. Квинтин такой грубиян, – сказал он наигранно. – Если он не участвует в лошадиных скачках, то пропадает в саваннском порту. А когда возвращается домой, то ужасно ревнует свою покинутую жену. – Он посмотрел на Серену оценивающим взглядом. – Возможно, это к лучшему, что тебе не удалось женить его на себе. Если он не доверяет такому невинному созданию, как Мадлен, представь, как бы он реагировал на твои выходки.
Серена со звоном поставила изящную стаффордширскую чашку и блюдце на чайный стол.
– Я завлекала Квинтина, чтобы спасти состояние нашей семьи, или ты забыл, в какое бедственное положение вовлек нас старик Аластер?
– Ты завлекла Квинтина именно туда, куда хотела завлечь, – в постель. Дав ему попробовать твоих порочных прелестей, ты обрекла всю затею на провал. Он бы никогда не женился на тебе. Тактический просчет, моя дорогая. Боюсь, его требования к жене неестественно высоки. – Эндрю сделал глоток рома и лениво растянулся на софе, обтянутой темно-бордовой парчой.
Серена встала, расправив корсаж своего голубого шелкового платья с глубоким декольте, и повернулась перед круглым зеркалом, висящим на стене.
– Просчет был не мой, а твой – в недооценке своего дяди Роберт скорее бы отдал меня на растерзание дикарям, чем позволил выйти замуж за его сына. Он устроил брак с этой жалкой малышкой-гугеноткой.
– И Квинтин согласился на него, хотя, похоже, раскаивается в этом последние несколько недель. – Он повелительно махнул стаканом, когда она попыталась продолжить спор. – Нам не удалось соединить нашу сторону семьи, находящуюся в плачевном финансовом состоянии, со стороной Квинтина, где сосредоточено все богатство.
– Если бы твой отец не женился на этой… этой индианке, – она выдавила это слово с ненавистью, – ничего бы этого не случилось. Он ушел с ней и жил среди них, пока не подхватил лихорадку и не умер, вместо того, чтобы вести дела здесь, в Саванне.
– Мой отец дурак, что женился на Чарити. Черт возьми, неужели ты думаешь, я не проклинаю его память за то, что он подкинул мне братца-полукровку? Те деньги, которые Аластер Блэкхорн не отдал этим чертовым индейцам, он проиграл. Этот дом, не говоря уже о плантации, давно заложен.
– Он заложил еще и плантацию своей сестры. Боже, как будто выйти замуж за Генри Фаллоуфилда было недостаточным наказанием, чтобы вдобавок еще и обнаружить, что от его наследства не осталось и следа уже через год после свадьбы!
– По крайней мере, у него достало такта умереть вскорости после этого, – сказал Эндрю. Его светло-карие глаза были сейчас снисходительно-насмешливыми. – Садись же, Серена. Выпей. Это успокоит твои нервы намного лучше, чем чай.
– Генри, может быть, и умер, чтобы соответствовать нашим планам, но я почему-то не думаю, что Квинтин настолько беззаботен или настолько глуп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131