– Что ты здесь делаешь? Пришла позлорадствовать? Ну так я еще не умер. Тебе и твоему ублюдку придется еще немного подождать.
Привычная к таким словесным нападкам Мадлен отжала полотенце и приложила к его голове, игнорируя его протесты.
– Неудивительно, что ваша жена отвернулась от вас. Вы, Блэкхорн, так обходительны с дамами.
Роберт попытался встать.
– Как ты смеешь говорить о ней! – Он закашлялся и снова упал на кровать.
– Я сделала это только потому, что вы все время говорите о ней. В бреду вы повторяете, как сильно любили ее, как прекрасна она была, как вы были счастливы. – Мадлен наблюдала, как выражение его лица из встревоженного стало взбешенным.
– Я дурак, что доверял ей. Любой мужчина дурак, если доверяет женщине.
– А как же ваш брат? Он ведь тоже предал вас.
– Он был околдован ею, как и я. Мать Эндрю была чопорной, скучной, невзрачной. Брак Аластера был браком по расчету, мой – по любви. – Он горько усмехнулся и отвернулся к стене. – Убирайся. Дай мне спокойно умереть.
– Вы никогда не знали покоя в жизни, Роберт. Сомневаюсь, чтобы смерть принесла его.
Уже почти рассвело, когда он, наконец, погрузился в глубокий сон, и ночные кошмары на время оставили его. Пришла Нел, отругала Мадлен, что так долго оставалась с ним, и выпроводила ее из комнаты. Мадлен покормила Джеймса, затем рухнула на кровать и на несколько часов забылась сном, наполненным бесконечными и странными видениями. В тот же день, позже, она отправилась в гостиную Анны, которою сделала своим убежищем.
Мадлен почувствовала, что ее тянет к ящику комода, где была спрятана миниатюра Анны. Как хорошо она помнила гнев Квинтина, когда он обнаружил ее. Он сломал хрупкую рамку, когда в ярости швырнул портрет обратно в ящик. Она взяла миниатюру в руки и стала изучать прекрасное лицо этой загадочной женщины. «Интересно, когда это было написано?» Ее взгляд опустился с лица на обнаженные плечи, обрамленные низким декольте красивого бархатного платья, того самого, на которое Роберт выбирал ткань. «У нее, должно быть, имелся целый гардероб платьев, костюмов для верховой езды, шляпок, перчаток, тапочек, туфель… и других личных вещей».
По какой-то необъяснимой причине Мадлен захотелось больше узнать о леди Анне, женщине, которая могла оставить сына во власти Роберта и в то же время достаточно заботившейся о Блэкхорн-Хилле, чтобы внимательно просматривать счета и обнаруживать мелкое воровство. Эти две черты ее характера противоречили друг другу.
Квинтин сказал, что у Роберта не хватило духу уничтожить ее вещи, что тот велел упаковать их и спрятать.
Полчаса спустя Мадлен поднималась в пыльную, заросшую паутиной мансарду. Половицы в некоторых местах рассохлись, и при ее появлении мыши бросились врассыпную по своим убежищам. Несмотря на яркое солнце снаружи, узкие мансардные окна пропускали лишь тонкие полоски света. Она пробиралась сквозь лабиринт коробок, ящиков и бочек, накопившихся за более чем сорок лет, а теперь заброшенных семьей Блэкхорнов. Огромное количество сундуков и саквояжей подавляло ее, когда она протискивалась между ними. Наконец, когда она уже готова была отчаяться, слабый аромат кедра, острого и чистого, пробился сквозь пыльный, застоявшийся запах плесени. Именно из кедра был сундучок, который Роберт купил Анне! Мадлен начала откидывать пыльные одеяла и полуразвалившиеся коробки, пока не убедилась, что личные вещи Анны действительно свалены в этой мансарде.
Один тяжелый сундук преграждал ей путь к кедровому ларцу. Когда она отодвинула его, замок щелкнул. Заинтригованная, она подняла крышку и заглянула внутрь, затем осторожно вытащила оттуда когда-то великолепное бальное платье из розовой тафты. Под ним были и другие, теперь поточенные молью и изрядно полинявшие. И все же, несмотря ни на что, они были бесподобны, сшитые на высокую, элегантную фигуру изящных, но роскошных пропорций. Мадлен сразу же подумала о Барбаре и решила, как сильно ее подруга, должно быть, похожа на свою тетку, которую никогда не видела. С тревогой Мадлен спрашивала себя, неужели всем женщинам рода Карузерс суждено испытать трагическую любовь.
С грустью заставив себя отвлечься от тревожащих отношений между Барбарой и Девоном, она положила платья обратно в сундук и отодвинула его, закашлявшись, когда столб пыли поднялся в душной мансарде. Мадлен протиснулась между бочкой и большим сундуком, чтобы достать маленький кедровый ларец. Он был замкнут.
Порывшись в хаосе мансарды, она нашла тяжелый медный ключ, свисавший с замка кожаного саквояжа. Пользуясь им, она стучала по замку и встряхивала ларец, пока крышка, наконец, не открылась. Внутрь были пачки писем, все аккуратно перевязанные атласными ленточками, несколько миниатюр, танцевальные карточки с лондонских званых вечеров и несколько других вещей явно личного характера. Могли ли эти предметы из давно погребенного прошлого раскрыть сущность леди Анны? Они на удивление хорошо сохранились в тесном кедровом ларце.
Чувствуя себя так, словно она вторглась в личную жизнь другой женщины, Мадлен взяла пачку писем и развязала ленточку. Беглый просмотр их показал, что это была переписка между Анной и Робертом Блэкхорном во время его ухаживания. Как молоды, наивны и полны надежд, должно быть, были они тогда. В те дни, по крайней мере, она действительно любила его. Что же могло потом случиться? Мадлен порылась среди писем и всяких безделушек, ища сама не зная что именно, когда ее рука наткнулась на край кожаного томика. Она осторожно вытащила его и стала разглядывать гладкую конскую кожу с позолоченным переплетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131