– Давайте выпьем за скорейшее прекращение этой ужасной войны, – предложила Барбара, поднимая свой бокал.
– И за победу сил его величества, – добавил Эндрю.
– Просто за окончание войны, каким бы ни был ее исход, – сказала Мадлен.
– Конечно же, несмотря на предательство Квинтина вы это несерьезно, – возразил Эндрю, заботливо беря Мадлен за руку.
– О, она вполне серьезна, и я тоже. Это мужчины любят войны. А женщины, которые приносят в этот мир детей, хотят видеть его безопасным. – Барбара улыбнулась Мадлен, которая, она заметила, высвободила свою руку из руки Эндрю.
– Хорошо сказано… для женщины, – произнес Девон с юмором, когда его бокал со звоном стукнулся о бокал Барбары. Они почти не сводили друг с друга глаз.
– Да, но у женщин, я боюсь, нет склонности к делам политическим, – сказал Эндрю, покровительственным тоном. – Англоязычные дети едва ли будут в безопасности в мире, где необузданные мятежники заключают союз с французами.
– Кто это сказал: «Враг моего врага – мой друг»? – спросила Мадлен, отвлекая внимание Эндрю от интимного обмена взглядов между Барбарой и Девоном.
Она задалась целью точно выяснить, что же происходит между ее подругой и Девоном Блэкхорном.
Глава девятнадцатая
Барбара дождалась, когда дом погрузится в полную тишину. Настенные часы внизу пробили два. Все слуги уснули. Даже Эндрю, который любил сидеть допоздна и потягивать отличный бренди Роберта, отправился спать, сославшись на то, что выпил уже чересчур много. Она подвязала шелковый халат поясом на талии и выскользнула из своей комнаты в темный коридор.
Мадлен отвела для Девона комнату в дальнем конце дома, доступную для прохладного ветерка с реки, игнорируя при этом Ошлви, которая собиралась поместить его в тесную мансардную комнатушку на третьем этаже.
Ночь была теплой, но тело Барбары покрылось капельками пота совсем не от жары.
«Я позвала его, и он пришел. Что я должна делать теперь?» Ее гордость требовала, чтобы на этот раз он пришел к ней и соблазнил ее. Но она знала, что он этого не сделает. Должно быть, его визиту в Блэкхорн-Хилл предшествовала долгая и мучительная борьба с самим собой. Два дня прошло с тех пор, как они встретились на скачках. На следующий день она приехала сюда и обнаружила, что Мадлен благополучно родила сына. А Девон не приехал. До сегодняшнего дня.
Барбара не постучала, а медленно повернула тяжелую медную ручку. Дверь бесшумно открылась на смазанных петлях. Лунный свет струившийся через окно, окутал ее серебристым сиянием, когда она остановилась в дверном проеме.
Девон сидел, откинувшись на гору подушек, на широкой, мягкой кровати. На нем были лишь плотно облегающие ноги мягкие рейтузы из оленьей кожи, а торс и ступни были обнаженными. Его взгляд был обращен к ней, когда она заколебалась.
– Ты ведь уже пришла… так что теперь не останавливайся, – прошептал он мягко.
Девон боролся с желанием броситься к ней и обнять, боль разрывала его на части, когда он любовался ее стройным телом, под тонким шелком. Лунный свет играл в ее волосах, рассыпавшихся по плечам. Его ленивая поза была притворством, но он никогда не дал бы ей понять, как отчаянно хочет того, что не может иметь.
Барбара шагнула в комнату и закрыла дверь. Дев по-прежнему не двигался, просто наблюдал за ней горящими черными глазами.
– Я уже почти оставила надежду, что ты придешь.
– Возможно, я приехал только потому, что услышал о рождении Джеймса.
– Лжец, – прошептала она, медленно подходя ближе, наблюдая, как все быстрее поднимается и опускается его грудь. – Ты не так безразличен ко мне, как хочешь сделать вид. – Она протянула руку и прикоснулась к золотистым завиткам на его груди, пробежав сквозь них пальцами, затем положила ладонь на его колотящееся сердце.
Он сжал ее запястье и отстранил ее руку от своей груди. Ее кожа казалась молочно-белой в сравнении с его темно-бронзовой.
– Барбара, ваша светлость, ты не можешь быть моей, – мягко пробормотал он, притянув ее к себе.
Она упала на него, и ее грудь прижалась к его груди, а ноги переплелись с его ногами. Их губы разделяло всего несколько дюймов, когда она прошептала:
– Но я уже твоя, Дев.
Он пропустил ее волосы сквозь свои пальцы.
– Все в тебе изысканно, все совершенно.
– Все во мне твое, Дев.
– Но только на сегодняшнюю ночь, ваша светлость.
– Тогда давай не будем терять времени, Дев, – сказала она, целуя его, как он учил, нежно касаясь его губ, обводя их языком до тех пор, пока его рот не раскрылся и не захватил ее губы.
С глухим рычанием он катал их обоих по кровати, пока она не оказалась под ним. Когда его рука скользнула между ними и дернула пояс халата, он сказал:
– Ты пришла ко мне для этого, и я не могу отказать тебе, да поможет нам бог.
Халат раскрылся обнажив ее гладкую молочную грудь. Его темная рука обхватила ее, почувствовав, как затвердел сосок, и Барбара выгнулась навстречу ласке. Все ее тело, казалось, раскрылось ему, звало его, окутывало его. Он проложил дорожку горячих, влажных поцелуев от ее губ вниз, по изящному изгибу шеи и по нежной ключице, пока его ищущие губы не сомкнулись на ее груди, вкушая, дразня, возбуждая. Она изгибалась, вонзаясь ногтями в его плечи, побуждая его продолжать. Он оставил одну грудь и перенес свои ласки на другую, затем грубо рванул тонкий шелк с ее горячей жаждущей плоти. Она помогла ему, высвободив руки из рукавов и сбросив свои мягкие тапочки.
Девон двинулся ниже, и его язык исследовал углубления ее пупка до тех пор, пока она не застонала. Затем его ищущие горячие губы стали спускаться ниже по ее плоскому, маленькому животу к золотистым завиткам у основания бедер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131