Открылась задняя дверца, — а вот и он! Машина отъехала, и он огляделся. Едва заметно прихрамывая, Хромой как бы случайно подошел к типу в черной кепи. Они перекинулись парой слов, и Хромой пошел в южном направлении к пересечению Пятнадцатой и L-улицы. В кепи остался на месте.Дарби оглянулась на работающих. Они с головой погрузились в чтение статьи. Хромой скрылся из поля зрения, и она не могла показать его Грею, который сейчас читал и улыбался. Нет, они выслеживали не репортера. Они поджидали девушку. И были почти в отчаянье. Они простаивали на улице в надежде на какое-нибудь чудо, когда эта девушка выйдет из здания и они схватят ее. Они были в панике. Она была там, внутри, выкладывая все перед этими парнями, размножая копии этого проклятого письма. Завтра утром игра закончится. Ее нужно как-то остановить. У них ведь тоже есть приказ.Дарби находилась в комнате, где было полно мужчин, и вдруг почувствовала, что она беззащитна.Фельдман закончил последним. Он перекинул свою копию Грею.— Дополнительный материал. Займет около часа. Нужно сделать несколько телефонных звонков.— Думаю, хватит трех, — сказал Грей. — Белый дом, ФБР и “Уайт и Блазевич”.— Почему из этой фирмы ты упомянул только Симза Вейкфилда? — спросил Кротхэммер.— Морган особенно указывал на него.— Но записка была от Вельмано. Следовало бы и его назвать.— Я тоже так считаю, — сказал Смит Кин.— И я, — присоединился Де Басио.— Я впишу его имя, — сказал Фельдман. — А Эйнштейна введем позже. Подождем до четырех тридцати или пяти часов, прежде чем звонить в Белый дом и “Уайт и Блазевич”. Если сделать это раньше, они могут свихнуться и побежать в суд.— Я согласен, — сказал Литски. Они не могут остановить газету, но могут попытаться сделать это. Я бы подождал до пяти, а потом уж звонил.— Хорошо, — сказал Грей. — Я переработаю материал к половине четвертого, затем позвоню в ФБР и попрошу прокомментировать, потом в Белый дом, а уж после в “Уайт и Блазевич”.— Встретимся здесь опять в полчетвертого, — Фельдман был уже почти за дверью, — не отходи от телефонов.Когда они снова остались одни, Дарби заперла дверь и указала на окно.— Помнишь, я упоминала Хромого?— Ты хочешь Сказать...Они тщательно осмотрели улицу внизу.— Боюсь, что так. Он встретился с нашим типом, а затем исчез. Я знаю, это был он.— Кажется, на крючке не я.— Кажется, не ты. Как я хочу выбраться отсюда!— Мы что-нибудь придумаем. Я позабочусь о нашей безопасности. Хочешь, я скажу Фельдману?— Нет. Не сейчас.— У меня есть знакомые полицейские.— Прекрасно! Так вот просто подойдут к нему и ни с того ни с сего начнут колотить.— Эти полицейские так и сделают.— Они не смогут к ним придраться. Ведь они не делают ничего плохого.— Всего-навсего замышляют убийство.— Насколько мы здесь в безопасности? Грей подумал минуту.— Все же давай я скажу Фельдману. Он приставит к этой двери двух охранников.— Ладно.В полчетвертого Фельдман одобрил второй черновик, и Грею был дан зеленый свет на ФБР. В конференц-зал принесли четыре телефона, к которым подключили магнитофон. Фельдман, Смит Кин и Кротхэммер слушали по параллельным телефонам.Грей позвонил Филу Норвеллу, своему хорошему знакомому, а иногда и информатору, если что-то такое появлялось в Бюро. Норвелл ответил по собственной линии.— Фил, это Грей Грентэм из “Пост”.— Надеюсь, я знаю откуда ты, Грей.— У меня подключен магнитофон.— Должно быть, что-то серьезное. В чем дело?— Мы собираемся огласить одну историю в утреннем номере, с подробностями убийств Розенберга и Дженсена. Будут названы имена Виктора Маттиса, нефтяного дельца, и двух его адвокатов. Упоминается также Верхик, но не в связи с заговором, разумеется. Мы уверены, что ФБР еще раньше знало о Маттисе, но отказывалось от расследования под нажимом Белого дома. Сейчас мы хотим дать шанс твоим ребятам прокомментировать это дело.Ответа не последовало.— Фил, ты меня слышишь?— Кажется, да.— Что ты скажешь?— Уверен, что мы сможем прокомментировать, но я, должен буду тебе перезвонить.— В самое ближайшее время мы сдадим материал в набор, так что спеши.— Послушай, Грей, это выстрел в спину. Неужели нельзя подождать один день?— Исключено.Норвелл помолчал.— Хорошо. Дай мне увидеться с мистером Войлсом, и я перезвоню тебе.— Спасибо.— Это тебе спасибо. Грей. Это великолепно! Мистер Войлс будет вне себя от радости.— Мы ждем. — Грей нажал на кнопку и освободил линию. Кин выключил магнитофон.Прошло восемь минут, и позвонил сам Войлс. Он настаивал на разговоре с Джексоном Фельдманом. Опять включили магнитофон.— Мистер Войлс? — вежливо спросил Фельдман. Эти двое многократно встречались прежде, так что, как правило, не пользовались обращением “мистер”.— Называй меня Дентоном, дьявол тебя побери! Слушай, Джексон, что там у твоего парня? Это безумие! Твои ребята прыгают через пропасть. Мы вели дело Маттиса и продолжаем заниматься им, но еще слишком рано на него выходить. Скажи, какие у твоего парня материалы?— Имя Дарби Шоу тебе о чем-нибудь говорит? — сказав это, Фельдман стрельнул на Дарби глазами. Она по-прежнему стояла у стены.Войлс медлил с ответом.— Да, — наконец сказал он.— У моего парня, Дентон, имеется копия дела о пеликанах, а я сейчас сижу здесь и смотрю на Дарби Шоу.— Я боялся, что она мертва.— Нет, и выглядит очень живой. Они с Греем Грентэмом подтвердили из другого источника те факты, что изложены в деле. Это крупное дело, Дентон.Войлс глубоко вздохнул и сдался.— Мы преследуем Маттиса как подозреваемого, — сказал он.— Магнитофон включен, Дентон, будь осторожен.— Ладно, нам нужно поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122