Таков закон, вы понимаете.— Я понимаю, что эту группу вы больше всего подозреваете в убийствах Розенберга и Дженсена и что вы уверены, что именно ее члены убили федерального судью, участвовавшего в рассмотрении дела в Техасе, и, скорее всего, именно она подложила взрывные устройства как минимум в пятьдесят два порнозаведения прошлой, ночью. Я не понимаю, почему они взрывают и убивают, оставаясь неприкосновенными. Черт побери, директор, мы находимся в осаде.Шея Войлса покраснела, но он не сказал ни слова. Просто отвел взгляд в сторону, в то время как Президент смотрел на него. К. О. Льюис прочистил горло.— Господин Президент, позвольте мне. Мы не убеждены в том, что “Подпольная армия” замешана в убийствах Розенберга и Дженсена. На самом деле у нас нет фактов, связывающих их. Они — только одни из дюжины подозреваемых. Как я сказал раньше, убийства хорошо организованы, совершены очень чисто и высоко профессионально. Исключительно профессионально.Коул шагнул вперед.— Что вы пытаетесь сказать, мистер Льюис? Что у вас нет никакого представления о том, кто же убил их? И вы, возможно, никогда этого не узнаете?— Нет, совершенно не об этом я говорю. Мы найдем их, но это займет определенное время.— Сколько времени? — спросил Президент. Это был понятный, характерный для студента-второкурсника вопрос, не требующий хорошего ответа. Ист сразу невзлюбил Президента, поскольку тот задал его.— Месяцы, — ответил Льюис.— Сколько месяцев?— Много.Президент закатил глаза и покачал головой, затем с раздражением встал и направился к окну. Он заговорил, глядя в окно:— Не могу поверить, что нет связи между тем, что случилось прошлой ночью, и убийством судей. Не знаю, возможно, я просто выжил из ума.Войлс с ухмылкой бросил быстрый взгляд на Льюиса. Шизофреник, неуверенный, неинформированный, глупый, не общающийся ни с кем. Войлс мог придумать еще много других эпитетов.Президент продолжал, по-прежнему обращаясь к окну:— Я просто становлюсь нервным, когда убийцы свободно разгуливают здесь повсюду и раздаются взрывы. Кто может обвинить меня? У нас не убивали президента уже более тридцати лет.— О, мне кажется, вам ничего не грозит, господин Президент, — произнес Войлс с чувством удовлетворения. — Служба безопасности контролирует положение.— Отлично. Тогда почему я чувствую себя так, как будто нахожусь в Бейруте? — Он почти бормотал в окно.Коул почувствовал неловкость и схватил толстую докладную записку. Протянул ее Войлсу, заговорив тоном профессора, читающего лекцию.— Это краткий список возможных кандидатов в Верховный суд. Здесь восемь фамилий с биографией каждого. Подготовлено судом. Мы начали с двадцати фамилий, затем Президент, Главный прокурор Хортон и я урезали до восьми. Никто из них даже не представляет себе, что его кандидатура рассматривается.Войлс по-прежнему смотрел в сторону. Президент медленно возвратился к столу и взял свой экземпляр докладной записки. Коул продолжал.— Кандидатуры некоторых спорны, и, если они в конце концов выдвинуты, нам придется выдержать бой, добиваясь их утверждения сенатом. Мы предпочли бы не начинать войну сейчас. Это должно сохраняться в тайне.Войлс неожиданно повернулся и посмотрел на Коула.— Вы идиот, Коул! Мы делали такое раньше, и я могу заверить вас, что, как только мы начинаем проверять этих людей, кот выскакивает из мешка. Вы хотите тщательного скрытого расследования и вместе с тем рассчитываете, что каждый, с кем мы будем вступать в контакт, смолчит. Так не пойдет, сынок.Коул подошел к Войлсу ближе. Его глаза метали молнии.— Вы должны немного повертеть своим задом, чтобы гарантировать, что эти имена не попадут в газеты, пока их не назначат на должность. Вы сделаете это, директор. Вы остановите утечку информации и не дадите ей попасть в газеты. Понятно?Войлс уже был на ногах, тыча пальцем в Коула.— Послушай, осел, ты хочешь проверить их? Тогда делай это сам. Не надо отдавать мне целую кучу распоряжений, как бойскауту.Льюис уже стоял между ними. И Президент встал за столом. В течение секунды или двух полное молчание. Коул положил свой экземпляр докладной записки на стол и сделал несколько шагов, глядя в сторону. Теперь Президент взял на себя роль примирителя.— Сядьте, Дентон. Сядьте.Войлс вернулся на свое место, по-прежнему глядя на Коула. Президент улыбнулся Льюису, и все сели.— Мы все в большом напряжении, — с теплотой в голосе произнес Президент.Льюис спокойно сказал:— Мы проведем тщательную проверку по вашим фамилиям, господин Президент, и это будет сделано в строжайшем секрете. Однако вы знаете, что мы не можем контролировать каждого, с кем ведем разговор.— Да, мистер Льюис, я это знаю. Но я хочу исключительной осторожности. Эти люди молоды и будут кроить и перекраивать Конституцию еще долго после того, как я умру. Они стойкие консерваторы, и пресса съест их заживо. У них не должно быть тайн, тщательно скрываемых от посторонних. Ни наркотиков, ни незаконных детей, ни действий радикально настроенных студентов, ни разводов. Понимаете? Никаких сюрпризов.— Да, господин Президент. Но мы не можем гарантировать полной секретности в нашем расследовании.— Просто пытайтесь, хорошо?— Да, сэр.Льюис протянул докладную записку Эрику Исту.— Это все? — спросил Войлс.Президент посмотрел на Коула, который стоял у окна, ни на кого не обращая внимания.— Да, Дентон, это все. Мне бы хотелось, чтобы проверка по этим именам была проведена в течение десяти дней. Я хочу быстрого продвижения в этом вопросе.Войлс встал.— Вы получите докладную через десять дней. * * * Каллахан находился в раздражении, когда постучал в дверь квартиры Дарби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122