Ты, я думаю, уже все понял. Как говорил
другой классик, если враг не сдается, его уничтожают. Я ничего на этот раз
не переврал, а? Читателям, конечно, будет жаль потерять любимого автора...
Ч Ну, наконец начали пугать, Ч обрадовался я. Ч Думаете, вы первый? Убит
ь меня можно, но материалы-то, которые я собрал, останутся! Всех не перевеш
аете.
Ч Верно говоришь, Ч тяжко вздохнув, подтвердил он. Ч Это очень нехорош
о, что материалы останутся. Абдуценс.
Ч Что? Ч переспросил я.
Ч Абдуценс, Ч повторил дядя Гриша. Ч Выбор из двух зол. Чего только не н
аберешься от интеллигентов... Материалы останутся Ч плохо, но если остан
ешься и ты, и материалы Ч еще хуже. Из двух зол обычно выбирают меньшее. По
этому давай так: ты есть, а материалов нет. Договорились?
Ч На пушку берете. Вам невыгодно убивать журналиста. Слишком много шума,
Ч сказал я, стараясь убедить то ли его, то ли себя. Как будто до меня ни одн
ого журналиста не убивали.
Он, наверное, тоже об этом подумал, потому что заорал почти радостно:
Ч Может, невыгодно, а может, и выгодно! Это уж какой расклад выпадет! Хочеш
ь рискнуть, а? Как в русскую рулетку? Бах, трах! Ч дядя Гриша зашелся мелень
ким стариковским смешком, а отсмеявшись, спросил серьезно: Ч Ну так что?

Ничего, кроме желания выкрикнуть ему в ответ какое-нибудь оскорбление, у
меня на этот момент не было, и я промолчал.
Ч Вижу, что договорились, Ч отдуваясь, как после трудного подъема в гор
у, констатировал дядя Гриша. Ч И запомни: с этой минуты шаг вправо, шаг вле
во будет считаться за побег. Ч Он помолчал чуть-чуть и произнес напослед
ок с доброй такой, отеческой интонацией: Ч Не рискуй, сынок, береги себя. В
се, отбой.
После чего этот подлец действительно отключился, а я еще долго слушал ко
роткие гудки, тупо глядя в противоположную стенку. Хороша русская рулетк
а, где, похоже, в барабане нет пустых гнезд и все патроны Ч боевые! Положив
наконец трубку, я придвинул листок с началом статьи и пробежал глазами п
ервые строчки. Ни бодрости, ни былого энтузиазма я в себе, сколько ни копал
ся, сейчас не ощущал. Только думалось: вот ты уже и ломаешься, интеллигент
несчастный!
И снова заверещал телефон. Я посмотрел на него с омерзением, как на скольз
кую жабу, которую отвратительно взять в руки. В эту минуту мне ни с кем не х
отелось разговаривать. Но он все трещал и трещал, звенел вызывающе мне пр
ямо в лицо, и я наконец пересилил себя, взял трубку.
Ч Здравствуйте, мне нужен Игорь Максимов, Ч услышал я глубокое низкое к
онтральто с легкой хрипотцой. Голос был незнакомый, а у меня в последнее в
ремя появились веские основания с осторожностью относиться ко всякого
рода незнакомцам и незнакомкам. На всякий случай я полуприкрыл трубку ла
донью и поинтересовался сиплым басом, кто его спрашивает. Диана Фураева,
ответило контральто.
Диана Фураева... Вдова убитого зимой президента компании «Нео-Нефт». Если
я сейчас заговорю, а потом встречусь с ней, это будет означать, что я продо
лжаю собирать материал. Но ведь можно и не встречаться, а только побеседо
вать по телефону, так? В конце концов, это не я звоню ей, а она мне... Все эти мы
сли все еще прыгали в моей голове, как резиновые мячики, а я уже, не дожидая
сь, пока они успокоются и улягутся, отводил ладонь от трубки и говорил: «Да
, слушаю вас».
Через несколько минут, закончив разговор, я сидел, снова глядя в стенку и м
еланхолически размышляя о своей жизни. Причем в буквальном смысле: сколь
ко она, моя жизнь, стоит, и надо ли мне ею рисковать по такому, в общем незнач
ительному на фоне человеческой биографии, поводу, как написание или нена
писание очередного материала. Мадам Фураева узнала обо мне от свекра, Ми
хаила Анисимовича, и теперь изъявляла желание непременно со мной встрет
иться. Ей есть о чем мне рассказать и есть о чем спросить. Голос с хрипотцо
й казался таким жалобным, почти умоляющим, что я сказал «да», не успев, соб
ственно, даже в общих чертах прикинуть последствия. Прикидывать я стал, у
же положив трубку.
Мое согласие, безусловно, было шагом. Вправо или влево Ч неважно, важно, ч
то его вполне можно считать за побег. Дяде Грише это наверняка не понрави
тся. Дожили: я должен думать о том, что понравится, а что не понравится дяде
Грише! То, что хорошо для него, плохо для меня, при этом, как сказал бы Артем,
верно и обратное.
Абдуценс.
С чувством глубокой безнадежности я понимал, что из двух зол выбираю бол
ьшее.

17
Цветочки

Дождь перестал, но тучи все еще лежали, тяжело навалившись на самые крыши.
Стоя у окна отдела иллюстраций, я наблюдал, как, прыгая через лужи, бежит н
а край стоянки водитель нашей «разгонки» Генка Троицын, отчасти из-за со
звучности фамилий, но главным образом в связи с его крайней неразборчиво
стью в любовных делах прозванный в редакции «Проституткой Троцким». Пре
жде чем я сумел объяснить ему, что от него требуется, он успел начать взахл
еб рассказывать об очередном своем приключении. («На перекрестке лезет м
не под колеса одна, сисястая такая, я окно открываю, грю, куда прешь, дура, ма
шина не гребет, а давит, а она мне, представляешь?! Лучше, грит, давить, чем ка
к вы нас гребете! Ну, грю, падла, садись в тачку, разбираться будем! Поехали м
ы в Сыр-Бор, я там одну полянку знаю...») Но в конце концов мне все же удалось з
аставить его подобрать слюни и втемяшить ему, что от него требуется.
Генка все сделал в точности, как было велено, тем более что это вполне соот
ветствовало его темпераменту. Оказавшись у моей машины, быстро открыл ее
, сел за руль, завел двигатель и рванул с места в карьер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94