Послышалось хихиканье, и адвокат стал проклинать себя за излишнюю поспешность. Вдали от Пику, присутствие которого его успокаивало, Спинан- циу стало страшно, пыль и одуряющий запах пота и немытых ног заставил его побледнеть. Он вытянул руки, положил их на талию девушки начал выбрасывать ноги влево и вправо. Риго крепко вцепилась в его плечи и всем телом прижалась к адвокату. Парни толкали его со всех сторон, наступали на дорогие замшевые туфли. Как в тумане, возникали перед Спинанциу потные лица, толстые затылки, красные, помутившиеся глаза. Риго вошла в азарт, прыгала и вертела партнера во все стороны. Она не обращала внимания на смешки и презрительные взгляды, теперь ей было все равно. В душе она давала себе обет никогда больше не приходить на хору, после того как барин осчастливил ее перед всем селом. Спинанциу полностью подчинился ее воле. Ему казалось, что он насквозь пропах потом и никогда не сможет избавиться от этой вони. Парни то и дело швыряли цыганам деньги, и Пуцу, не отрываясь от трубы, подхватывал их одной ру- кой. У Спинанциу заболели уши и, казалось, кровоточил мозг. «Крестьянская проблема,-— думал он. — Пулемет и ящик патронов на каждое село — вот что нужно...»
Наконец музыка оборвалась. Весь разбитый, адвокат вышел из круга и попытался улыбнуться.
— Ваша дочь танцует, как настоящая балерина,— заявил он Пику.
— Так-то оно так, да больно любит хвостом вертеть,— задумчиво сказал Пику, приняв все за чистую мо- нету. — Увидим еще, как ты меня поблагодаришь,— добавил он, ущипнув дочь за подбородок и подмигнув ей.
Риго не слышала отца. Она кинулась к Спинанциу, схватила его руку и прильнула к ней губами. Адвокат окончательно растерялся и только судорожно вздохнул.
— Она у меня хорошо воспитана, научил ее тонкому обхождению,— довольно засмеялся Пику, но тут же им овладел приступ кашля, и он закурил, чтобы успокоиться.
Когда начался новый танец, Ион Поцоку стал разыскивать Марию, но Глигор остановил его.
— Слышь, Поцоку, выбери себе другую девушку;— сказал он своим обычным, мягким голосом.
Поцоку опешил. Он пристально хпосмотрел на Глигора, чтобы убедиться, не рехнулся ли тот. Видно, забыл, что половина парней на селе его дружки.
— Да, да, Поцоку, — повторил Глигор, — добром говорю — послушай моего совета. Как отец, говорю.
— Ты что, Глигор, ножа захотел?
— Отстань лучше,— хмуро проговорил Глигор.
— Хорошо,— процедил сквозь зубы Поцоку,— теперь послушай и ты меня. Убирайся подобру-поздорову и ложись спать. А не то после танцев опомнишься с ножом между ребер.
— Да уйди ты от меня, а то нос оторву, дурачок! Уйди, милый, сделай, как я говорю!
Поцоку повернулся к Глигору спиной и ушел, но вскоре собрал в сторонке всех своих приятелей, и они, тесно сдвинув головы, о чем-то зашептались. Мария ходила среди танцующих и спрашивала, не видел ли кто Эзекиила. Но никто не знал, где он. Несколько человек ей сказали, что Эзекиил будто бы еще три дня назад ушел из села, но куда — неизвестно.
Пику оставил Спинанциу с женщинами, сказав, что не имеет ничего против, если адвокат потанцует еще с его дочерью. Риго, правда, плясать больше не хочется, но с адвокатом станцует, чтобы доставить ему удовольствие.
Пику зашел в корчму и, заметив там Кордиша, знаком пригласил его в комнату для «господ».
Здесь было еще пусто и прохладно.
— Я не пойду против села,— заявил Кордиш, не дожидаясь начала разговора.
Пику уставился на него злыми глазами.
— Струсил? И на манифестацию вчера не пришел...
— Меня бабы избили, и я лежал.
—- Слышал. А где живет теперь директор? — неожиданно спросил Пику, схватив Кордиша железными пальцами за рукав.
— Не знаю. Какое мне дело до того, где он живет?
— Я слышал, что у старой Фогмегойи вместе с Арделяну и жидом...
— Может, и так. Пику засмеялся.
— Ты, учителишка, я вижу, дурак, да и трус вдобавок...
— Как ты смеешь?— закричал Кордиш, побагровев от ярости. — Так мне и надо, нечего было связываться с вами...
— Заткнись и слушай меня! Ты сейчас же пойдешь к директорше и узнаешь, правда ли, что Теодореску живет у механика, а потом придешь и скажешь мне.
— Да кто ты такой, чтобы мне приказывать? Что нос задираешь? Вы только посмотрите на него...
— Молчать. Господин капитан приказал тебе идти.: Кордиш растерянно поскреб лоб.
— Прошу тебя разговаривать со мной вежливо,— вяло и неуверенно проговорил он.
— Хорошо, господин учитель, сделайте милость — сходите. Очень прошу вас.
— Это другое дело... Ты неплохой человек, Пику, но слишком возомнил о себе. Но что именно хочет господин капитан? Я пойду... сейчас же...
Чтобы избавиться от Глигора и Поцоку, Мария перешла через улицу и присела на скамейку перед домом Клоамбеша. Девушка устала, музыка и пыль раздражали ее. Еще недавно, когда жив был Петре, Мария с нетерпением ждала воскресенья, чтобы потанцевать с ним. Украдкой улизнув из дома, она с замирающим сердцем пробиралась по высохшему руслу протоки. К радости примешивался страх: а вдруг кто-нибудь расскажет отцу, что она была на хоре. Теперь ее самое удивляло, какими чужими и ненужными стали для нее эти танцы. Ей хотелось побыть одной в поле, на ветру, снять сапожки я походить босиком по траве... Потом лечь на спину на берегу Теуза и смотреть на озаренные предзакатным солнцем облака. Марии показалось, что она слышит низкий голос директора, что-то нежное и теплое залило ее сердце, и она смутилась своего чувства. У нее мелькнула мысль, что если.бы Теодореску позвал вдруг ее за собой, как когда-то Петре, то она, не оглянувшись, пошла бы с ним. Бедняжка, калека, а такой хороший!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190