«Если Мими свободна, я женюсь на ней. Не важно, что она старше меня. Дорогой господин Теодореску, какой ты счастливый... что бы с тобой ни случилось, у тебя всегда есть постель, куда можно нырнуть, и женщина, к которой можно прижаться, ты можешь по собственному выбору лгать ей или изливать всю свою тоску. А остальное? Все наши угрызения совести не стоят ломаного гроша. Мы стремимся как можно выгоднее продать себя, вот и все. Вот и все, вот и все. Я больше не могу идти. Я понимаю, уважаемый, ваше желание вступить в коллектив, управляемый нормами... желание быть достойным этого коллектива, чтобы не быть одиноким и свободным... А я, я только теперь свободен... свободен. О господи, господи...» Потом Суслэнеску стал думать о городе: как хорошо будет, когда он наконец доберется туда, вымоется, переоденется... Но вновь останется одиноким? Нет, больше не нужно...
Не заметив канавы, тянувшейся вдоль дороги, Суслэнеску провалился до самых колен в ледяную воду. Он инстинктивно он вцепился обеими руками в росший по краям камыш и отчаянным рывком выбрался на дорогу.
Где-то совсем рядом послышалось пыхтение паровоза. Слезы потекли из глаз Суслэнеску. Руки у него дрожали так сильно, что он чуть было не выронил очки и с ужасом подумал, что это было бы самой страшной потерей. Черная громада вокзала возвышалась в нескольких стах метрах. Там на мгновение вспыхнул ослепительно яркий всполох огня, вспыхнул и погас — это был паровоз. Дальше дорога была совсем размытая, но Суслэнеску уже не обращал на это внимания. Собрав остаток сил, он побежал, и только теперь в голове его мелькнула мысль, что все это может кончиться серьезным заболеванием,—- ведь такая прогулка — безумие для человека со слабыми легкими. Почти у самого вокзала Суслэнеску потерял туфлю и долго ползал на коленях, шаря по грязи, пока не нашел ее, Но теперь это уже не имело никакого значения. Как ни странно, оные чувствовал ни радости, ни удовлетворения, он даже сожалел, что не попытался добраться до села.
На вокзале было темно, начальник, вероятно, спал, и Суслэнеску направился к пыхтевшему на путях паровозу, но не осмелился подойти к нему, а вернулся и, пройдя вдоль перрона, прижался лицом к окну конторки.
Внутри топилась печь, наполняя всю комнату красно-ватым, колеблющимся светом, слышался чей-то густой, басовитый храп. Без долгих размышлений Суслэнеску постучал по стеклу ногтем, потом застучал кулаком по раме и, наконец, потеряв терпение, стал колотить ногами в стену.
— Что там такое? Это ты, Кула? -— раздался хриплый от сна голос.
— Нет. Это не Кула.
— Тогда кто же?
— Из Лупки, из села...
— Какой дьявол тебя занес сюда? Будьте вы прокляты все, отдохнуть человеку не дадут... Убирайся, не то выйду — все кости переломаю.
Я от господина Наина... от барона,— в отчаянии завопил Суслэнеску.
— К черту барона! Кто ты?
— Я из Лунки... Новый учитель... молодой...
— А? Почему сразу не сказали? Что вам угодно? За окном вспыхнула спичка, засветилась лампа. В ее тусклом свете появилось красное, небритое лицо начальника станции. Туркулец прижался лицом к стеклу.
— Чего же вы хотите? — спросил он.
— Билет...
— До завтрашнего вечера не будет ни одного поезда, кроме воинских. И идите домой...
— Господин начальник, прошу вас, умоляю, нет, это невозможно! Вы что, не румын? — завопил Суслэнеску, приходя в ужас от одной мысли, что начальник не пустит его погреться у чугунной печурки, тепло которой он, казалось, чувствовал сквозь стекло. Суслэнеску рылся грязными дрожащими пальцами в карманах, вытащил какое-то удостоверение и протянул его начала пику, который растерянно топтался у окна. Туркулец сонными глазами посмотрел документ, тяжело встряхнулся всем телом и, открыв дверь, жестом предложил Суслэнеску войти.
— А что случилось, господин учитель? — спросил он, возвращая удостоверение. — Я не узнал вас.
— Все это ужасно... происходят страшные вещи...
— Да? Мне очень жаль, что вы до сих пор не оказали нам честь и не зашли запросто в гости, как принято между интеллигентными людьми. Прежде я чаще бывал в Лунке, приходил к моему другу, отцу Иоже. Но теперь не до этого... Боже, на что вы похожи, господин учитель!
—- Мне непременно, непременно надо уехать. — Что-нибудь серьезное в семье? - Да,—кивнул головой Суслэнеску. Тепло печи пронизало его насквозь, в глазах выступили слезы радости.
— Знаете что? Побудьте здесь до утра, а там посмотрим... С поездами у нас такое творится, не сядешь. Вчера только задавило двоих — упали с крыши. Раздевайтесь и сушите одежду... Господи, ну и видик у вас! Так недолго и заболеть... Я дам вам шинель... Раздевайтесь, что тянете, сами должны понимать — ведь ученый.
Суслэнеску стянул с себя одежду и развесил мокрые вещи на спинке стула. Теперь он остался голым и весь дрожал от холода, а зубы стучали так сильно, что Туркулец, пожалев его, протянул грубую железнодорожную шинель, от которой несло плохим табаком и гарью. Однако, стараясь подчеркнуть, что он еще не простил Суслэнеску за проявленное к нему пренебрежение, Туркулец добавил:
— Знаете, очень жалко, что вы не побывали у нас. Мы с женой, конечно, люди простые, но у нас дочь гимназистка. Я держу Ливиуцу дома, пока все не уляжется,— еще попортят в этой неразберихе.
— Избави бог,— поддержал его Суслэнеску.
Глаза и все тело у него горели, временами ему казалось, что он проваливается в теплую воду.
— Давайте вздремнем еще немного,— предложил начальник станции, укладываясь на столе.— А позвольте узнать, по какому делу вы пожаловали к нам?
— По очень важному,— усмехнулся Суслэнеску и мгновенно уснул, сидя на стуле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190