— Вы так уверены? Если бы вы думали, как я, то не имели бы права пугать и ненавидеть меня. Но вы человек подневольный.
Суслэнеску с удовольствием слушал себя и радовался волнению; беспокойству, которые, как он чувствовал, пробуждали в собеседнике его слова. Джеордже в самом деле начинал выходить из себя. Ему была известна эта провокационная манера начинать разговор, когда хочется излить на другого свою собственную досаду или заботу.
— Подневольный,— тихо повторил Суслэнеску и, закинув голову, стал разглядывать гонтовую крышу какого-то дома. — Странно,— продолжал он,— как слабы бывают те, кто готов отдать все за личную свободу, и как спешат люди ее потерять. Разница лишь в том, что некоторые нуждаются для этого в веских аргументах и потрясениях. Это утверждает их в чувстве собственного достоинства. Вам, например, чтобы уступить, потребовалась война, плен и особенно разговоры с этим русским.
— Я не уступал... Я понял. Это совсем другое.
— Можете называть как угодно. Я хотел бы... я хотел бы спросить вас, какого вы обо мне мнения? Но только правду.
— Никакого,— резко ответил Джеордже. — Мне некогда сейчас заниматься подобными вопросами.
— Вы обязаны заниматься людским счастьем, не так ли? — с раздражением продолжал обиженный Суслэнеску. — По горло заняты разделом земли? Я скажу вам одну вещь: если бы барон был настоящим политическим деятелем, он сам отдал бы свое имение и спутал бы этим все ваши расчеты. Крестьянам совершенно безразлично, кто им даст землю, а вас они не знают и не понимают.
Теодореску закурил сигарету.
— Вы считаете себя марксистом, Суслэнеску, а занимаетесь софистикой. Знаете ли вы, хотя, скорее всего, не знаете, что все дело здесь в материальных отношениях которые необходимо изменить. Сознание людей изменится позднее.
— Как, вас беспокоит «сознание»? — вдруг рассмеялся Суслэнеску, надеясь, что Джеордже не твердо уверен в себе. — Скажите, какой товар! Никак не поддается! И как легко вы разрешаете эту дилемму. Преобразования в сознании наступят впоследствии. Позвольте мне поставить перед вами один вопрос из этой области.
— Прошу вас. Я попытаюсь.
— Вопрос в следующем: и вы и Митру — коммунисты, конечно, с соответствующей качественной разницей. У вас есть земля, у него нет. Чтобы не сдохнуть с голоду, он вынужден обрабатывать вашу землю. Что я говорю? Вынужден? Счастлив! Это для него спасение. Из теории вам прекрасно известно, что вы его эксплуатируете... Прибавочная стоимость и так далее... Для вас, как человека, свободно примкнувшего к партии, это безнравственно. Ведь вся ваша деятельность основывается на догме уничтожения эксплуатации... Как же вы миритесь с таким противоречием? Причем не этическим, оно мне безразлично, а с другим — с тем, что безнравственная эксплуатация послужила спасением Митру? Эксплуатация! Я могу позволить себе по-всякому истолковывать этот термин, но революция делает понятия взрывчатыми и опасными в обращении, как динамит. Понятия убивают людей, как хищники. Ну как? Мне кажется, что я изложил вопрос достаточно ясно и почти в художественной форме. Как вы находите?
Джеордже неподвижно стоял среди дороги. Рука с сигаретой не дрожала, но Суслэнеску испугала отрешенность его взгляда, и он поспешил добавить, внезапно обретя прежний плаксивый, неуверенный тон:
— Но ведь это только дилемма, как задача в шахматах. Ни больше ни меньше.
Джеордже тяжело вздохнул.
— Как вы думаете, что я должен сделать? — медленно, словно на ощупь подбирая слова, спросил он.
Сдержанность Теодореску восхитила Суслэнеску, он чувствовал, что нанес ему тяжелый удар, но не испытывал никакого удовлетворения, словно разбил ногой вещь, дорогую кому-то другому, но ему абсолютно безразличную.
— Ну, это несерьезно — обращать внимание на подобные пустяки. Я хотел только втолковать вам, что каждый человек по-своему прав. Каждый. Все люди. Вкупе или в отдельности. Всегда, даже когда противоречат друг другу, и в первую очередь—когда противоречат.
— И такое чудовище, как Гитлер, тоже был прав?
— Ну конечно. И вы правы — и когда занимаетесь своей политикой, и когда позволяете Митру обрабатывать вашу землю. Вы ведь помогаете ему, не правда ли? Было бы неэтичным, чтобы из-за какой-то негибкости... Человек, который всегда прав, был бы чудовищем, хотя об этом уже давно мечтают. Мечта эта породила бога и наше болезненное, но неосуществимое стремление приблизиться к нему, ст^ть похожим на него.
Джеордже вздохнул.
— Это противоречие рождено обществом, основанным на эксплуатации... Его можно устранить.
— Как?
— Активным мышлением.
— Это новая формула для «революционной деятельности» — не так ли?
— Да.
«Ну и дурак»,—подумал Суслэнеску и церемонно склонил голову.
— И все же вы мне не ответили на вопрос из области сознания.
— Сейчас я не могу ответить на него. Но если вы задержитесь в Лунке, то убедитесь, что ответ на ваш вопрос есть! А теперь до свидания.
— Вы возненавидели меня за мою откровенность? — смиренно спросил Суслэнеску.
Джеордже молча протянул ему руку, и Суслэнеску, как обычно, растрогался, смутился, не зная, как пожать эту левую руку. Джеордже быстро зашагал по дороге, и Суслэнеску поплелся следом с удрученным видом. Как уже не раз случалось, ему удалось одержать победу над человеком, которого он в глубине души не презирал и не ненавидел, как многих своих старых друзей, и теперь он чувствовал себя еще более одиноким, чем обычно. Он шел, думая, что в нем словно уживаются два человека разных возрастов, от столкновения которых никогда не получается ничего живого, теплого, свежего, а только понимание других, иногда вызывающее скуку, а иногда ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190