Джеордже не мог себе представить, который был час, а дверь отворилась и вошел молодой солдат.
— К коменданту,— коротко сказал он.
Джеордже быстро вскочил, потянулся, чтобы расправить затекшие руки и ноги, и принялся счищать с шинели засохшую грязь. Он старательно поправил фуражку, провел рукой по небритому подбородку и шагнул за дверь. Его удивляло, что ему не приходится цепляться за стены, а, напротив, в ногах появилась какая-то легкость.
Солдат постучал в дощатую дверь с надписью: «Комендат» и слегка подтолкнул пленного вперед. На пороге Джеордже остановился, в лицо ему пахнуло приятным теплом и запахом свежих еловых досок. Перед ним была просторная комната, шкаф, стол с книгами, керосиновая лампа, на стене портрет Сталина, закуривающего трубку. За столом сидел советский майор, которого Джеордже не раз видел до побега. Это был довольно пожилой человек с поседевшей головой и усами, в очках в металлической оправе.
— Вы достаточно хорошо говорите по-русски, или понадобится переводчик? — спросил он удивительно приятным голосом.
— Нет,— почти выкрикнул Джеордже,— прекрасно понимаю и сносно говорю. (Мысль, что между ним и этим человеком, который решает его судьбу, может вмешаться переводчик, ужаснула его.)
— Хорошо. Прошу сесть, вот здесь передо мной. Снимите шинель, здесь жарко.
— Очень жарко,— улыбнулся Джеордже, но тут же лицо его окаменело, и он только добавил: — Как прикажете!
Джеордже повесил шинель, расправил выцветший рваный китель и уселся на стул перед майором.
— Я готов,— холодно сказал он.— Жду ваших распоряжений.
Майор не ответил: он оперся подбородком на ладонь и пристально посмотрел на Джеордже, потом подвинул лампу, чтобы свет падал тому на лицо. В полумраке лицо майора показалось Джеордже выразительным, как на картине.
— Да-а,— задумчиво проговорил он.
Потом он встал, и Джеордже заметил, что вместо ноги у него деревянный протез.
— Курите? — спросил майор и пододвинул кисет с махоркой и нарезанные кусочки газеты.
Пальцы выдали Джеордже, они предательски задрожали, и табак просыпался на пол. То же самое повторилось и при второй попытке. Страшно хотелось курить, но в конце концов Джеордже пришлось отказаться от этого и усталым движением положить кисет обратно на стол.
— Какая у вас гражданская профессия?
— Учитель...
— А-а...— протянул майор,— учитель... Почему не курите?
— Не могу свернуть, пальцы дрожат,— резко ответил Джеордже.
— Ага! Жаль... Боитесь?
Джеордже заколебался. Не выдержав взгляда майора, опустил глаза. «Что я должен ответить, чтобы не потерять свое достоинство?» — подумал он.
— Не знаю,— пробормотал он.— Сам не знаю, боюсь или нет.
Майор кончил сворачивать цигарку, зажег ее над лампой и протянул Джеордже.
— Почему вы сбежали? — спросил он сухо.
От первой же затяжки крепкого табака у Джеордже в голове все помутилось.
— Не знаю,— мягко ответил он. — Хотел попасть домой,— добавил он с грустной иронической улыбкой.— Слишком опротивела война.
— Те двое отвечали то же самое...— презрительно отрезал майор.— Война вам опротивела после того, как вы ее проиграли. Расскажите мне, как все произошло.
Медленно и подробно Джеордже рассказал обо всем. О том, как ночью к нему пришел полковник, о долгой дороге по степи и поимке. Когда он кончил, майор откинулся на спинку стула.
— И это все? — удивился он.—А что вы думали все время, господин учитель?
Джеордже устало пожал плечами («те двое отвечали то же самое. То же самое и вздрогнул. Майор наклони лея к нему и медленно, подчеркивая каждое слово просил:
- Скажите мне, кто, по вашему мнению, виноват и этой войне?
Джеордже решил, что больше не стоит раздумывать и ответами— не все ли равно, как умереть?
— Руководители всех великих держав,— ответил он, как школьник.
Он ожидал от майора взрыва возмущения. Но тот тихо засмеялся.
— Почему?
Резким движением Джеордже вскочил на ноги.
— Вас в самом деле интересует мое мнение?
— Конечно.
Джеордже снова сел и стал подбирать русские слова, чтобы правильно выразить то, что хотел,— глупо умирать из-за неправильно выраженной мысли.
— Потому что... все эти руководители... имея в своих руках огромную власть... не сделали ничего, чтобы остановить бойню.
— Вы странно рассуждаете. Ведь на нас напали...
— Да, вы правы...
— Вы считаете? За что же тогда вы сражались? Вопрос показался Джеордже таким странным, что он
застыл с открытым ртом.
— Может быть, вы меня не поняли? — поинтересовался майор.
— Нет! Нет! Но что я мог поделать? И разве повлияло бы на ход истории, если бы я...
— Не знаю, что о вас и думать! Не знаете, за что дрались, не знаете, почему бежали. Утверждаете, что и захватчики, и их жертвы одинаково виноваты в войне. Странно рассуждаете. Удивляюсь, вы ведь учитель...
— Теперь не имеет никакого значения, как я рассуждаю,— ответил Джеордже, и лицо его искривилось в гримасе.
— Теперь не имеет,— согласился майор.— Но прежде могло иметь.
Майор встал и начал расхаживать по комнате, заложив руки за спину. Деревянная нога звонко стучала по дощатому полу.
— В каком полку, роте, взводе служили? Джеордже перечислил. Не спросив разрешения, взял
со стола кисет и свернул себе толстенькую цигарку.
— Я задам еще один вопрос. Какого вы мнения о самом себе?
Вопрос этот удивил Джеордже, как оскорбление. Он весь покраснел и со злостью взглянул на майора.
— Я такой же человек, как и вы,— твердо сказал он.
— Нет, не такой,— покачал тот головой.— Не такой! Я знаю, за что воевал, знаю, почему тысячу раз убежал бы из вашего лагеря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190