ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Удивленная улыбка не сходила с ее тонких бледных губ.
— Вот чему учит ее муженек,— покачала головой старая Роза.
— Да боятся ли они бога, эти большевики? — перекрестилась другая старуха.— Вы слышали, бабы, как проклинал их священник в святом алтаре, а они не провалились сквозь землю после этого...
— А землю мы все равно получим, слышишь, Аурелии? — крикнула обернувшись, Флорида.— Нигде не писано, что вы одни должны жить.
— Так оно и есть,— поддержал ее чей-то голос. Аурелия с трудом поднялась с земли. На левой щеке
расползлось красное, как огонь, пятно. Качаясь, словно пьяная, она подняла ведро и побрела к дому. За ней текла тонкая струйка воды.
4
Гэврилэ проснулся, как всегда, часов в шесть утра. Он был весь в поту, кости ломило. Жена давно уже хлопотала на кухне, сыновья — на работе. Со двора доносилось кудахтанье кур, сердитое кукареканье молодого петуха, тихое похрапывание лошадей у колодца, скрип проезжавшего по улице воза. Нынче все это почему-то тревожило Гэврилэ. Он лежал на спине с закрытыми глазами и отчетливо слышал, как быстро колотится сердце. Удары его отдавались даже в кончиках пальцев. Мысль о том, что сегодня он позволит себе понежиться вволю, рассеяла тревогу и даже вызвала улыбку. Минут через пятнадцать пришла испуганная жена посмотреть, что случилось, и, найдя Гэврилэ спящим, принялась трясти его за плечо.
— Ты встанешь сегодня, Гэврилэ? — удивленно зачастила она.
— Нет. Сердце болит. Уходи,— приказал старик и отвернулся к стене.
Испуганная старуха выбежала во двор, где яркое солнце ослепило ее, и, подозвав старшего сына Иосифа — мешковатого, плешивого и рассудительного человека лет тридцати двух, сообщила ему, что отцу очень плохо. Трое других сыновей — Давид, Иона и Адам, которые с трудом у корыта разъяренного рыжего быка, услышим про болезнь отца, растерялись и на мгновение веревку из рук. Бык рванулся и ударил рогами в корм, окатив братьев водой, потом отбежал в сторону и грозным ревом принялся трясти большой головой, стараясь освободиться от кольца в ноздрях.
Не выпускайте, не то бед натворит! — закричал Иосиф.— В сад не пускайте!
Он не раз просил отца продать этого злого откормленного быка (долго ли до беды — в их дворе всегда столько народу), но старик не хотел расставаться с упрямым, не признававшим никого животным, к которому питал какую-то странную привязанность.
Уверенный в том, что братья в конце концов справятся с быком, Иосиф на цыпочках вошел в дом, осторожно открыл дверь, заглянул внутрь и остановился в нерешительности, не зная, что делать,— будить отца или не трогать и вызвать бабку. Пока он раздумывал, подошли две невестки и зашептались между собой, но Иосиф тотчас же вытолкал их вон.
Тем временем во дворе бык продолжал хозяйничать: он опрокинул десяток корзин с еще влажной кукурузой, потом медленно, озираясь на преследователей, побрел к дому, где жил Иосиф, и заглянул в открытое окно. Когда подкравшийся Иона хотел схватить веревку, бык ударил копытом о землю и с ревом бросился на него.
— Беги! Спасайся! — испуганно закричали братья. Давид кинулся со всех ног к хлеву и захлопнул дверь,
чтобы не подпустить быка к коровам.
— Когда же вы наконец управитесь? — заорал с высокого крыльца Иосиф.— Да потише, не то отца разбудите.
Бык примчался к набитому соломой сараю и с такой силой ударил рогами в один из столбов, что ветхое строение зашаталось. Тогда в чердачной дверце появилось смуглое, заросшее щетиной, заспанное лицо Эзекиила. Накануне он вдребезги напился у самогонщика и настроился переночевать у одной разбитной бабенки, но его опередили двое других. Ему стало лень вступать с ними в драку, и он уступил. Теперь Эзекиил стоял на лестнице чердака и был так уродлив со своими свисающими почти до колен руками, сутулой спиной и выпяченным щетинистым подбородком, что у матери, которая увидела его с крыльца, болезненно сжалось сердце. Когда же он обрушил на быка целый поток непристойных ругательств, ей захотелось заткнуть уши.
Вот уже два года, как Эзекиил неожиданно превратился из молчаливого, мрачного, но послушного парня в то, что он представлял собой теперь. И все это время старуха не находила себе места от страха, как бы Гэврилэ, выходивший из себя из-за одного бранного слова, не узнал, что Эзекиил пьет, ходит на хору, дерется, пристает к женщинам и целыми ночами играет в карты. Она была уверена, что рано ИЛИ поздно этот страшный день наступит. Старуха изо всех сил старалась сделать так, чтобы отец с сыном встречались как можно реже, чувствовала себя виноватой и не знала, кого она больше боится — старика или Эзекиила.
— Дерьмо вы, а не люди! — кричал Эзекиил на братьев, разбежавшихся по углам обширного, как выгон, двора.
— А ты сам поймай! — смеясь, подзадорил брата Даниил. Несмотря на обиду, он боялся сердить Эзекиила.
— И поймаю! Неужто я тебя, охальника, не словлю,— обратился ой к быку, который стоял у сеновала, грозно опустив голову, готовый кинуться на обидчика.
Не успел Эзекиил спуститься на последнюю ступеньку, как бык ринулся на него, но в ту же секунду смельчак схватил конец веревки, отскочил в сторону и стал дергать изо всех сил. Рев быка перешел в болезненное мычание, но парень безжалостно дергал веревку из стороны в сторону, пока из ноздрей животного не потекла кровь.
— В своем ли ты уме, Эзекиил? — закричала старуха.— Зачем мучаешь скотину? Оставь в покое быка! Слышишь?
— Подожди, дай я проучу его,— засмеялся Эзекиил, обнажив белые острые зубы, но все же послушался мать — отвел присмиревшего быка в стойло, привязал к кормушке и принялся чистить скребницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
— Вот чему учит ее муженек,— покачала головой старая Роза.
— Да боятся ли они бога, эти большевики? — перекрестилась другая старуха.— Вы слышали, бабы, как проклинал их священник в святом алтаре, а они не провалились сквозь землю после этого...
— А землю мы все равно получим, слышишь, Аурелии? — крикнула обернувшись, Флорида.— Нигде не писано, что вы одни должны жить.
— Так оно и есть,— поддержал ее чей-то голос. Аурелия с трудом поднялась с земли. На левой щеке
расползлось красное, как огонь, пятно. Качаясь, словно пьяная, она подняла ведро и побрела к дому. За ней текла тонкая струйка воды.
4
Гэврилэ проснулся, как всегда, часов в шесть утра. Он был весь в поту, кости ломило. Жена давно уже хлопотала на кухне, сыновья — на работе. Со двора доносилось кудахтанье кур, сердитое кукареканье молодого петуха, тихое похрапывание лошадей у колодца, скрип проезжавшего по улице воза. Нынче все это почему-то тревожило Гэврилэ. Он лежал на спине с закрытыми глазами и отчетливо слышал, как быстро колотится сердце. Удары его отдавались даже в кончиках пальцев. Мысль о том, что сегодня он позволит себе понежиться вволю, рассеяла тревогу и даже вызвала улыбку. Минут через пятнадцать пришла испуганная жена посмотреть, что случилось, и, найдя Гэврилэ спящим, принялась трясти его за плечо.
— Ты встанешь сегодня, Гэврилэ? — удивленно зачастила она.
— Нет. Сердце болит. Уходи,— приказал старик и отвернулся к стене.
Испуганная старуха выбежала во двор, где яркое солнце ослепило ее, и, подозвав старшего сына Иосифа — мешковатого, плешивого и рассудительного человека лет тридцати двух, сообщила ему, что отцу очень плохо. Трое других сыновей — Давид, Иона и Адам, которые с трудом у корыта разъяренного рыжего быка, услышим про болезнь отца, растерялись и на мгновение веревку из рук. Бык рванулся и ударил рогами в корм, окатив братьев водой, потом отбежал в сторону и грозным ревом принялся трясти большой головой, стараясь освободиться от кольца в ноздрях.
Не выпускайте, не то бед натворит! — закричал Иосиф.— В сад не пускайте!
Он не раз просил отца продать этого злого откормленного быка (долго ли до беды — в их дворе всегда столько народу), но старик не хотел расставаться с упрямым, не признававшим никого животным, к которому питал какую-то странную привязанность.
Уверенный в том, что братья в конце концов справятся с быком, Иосиф на цыпочках вошел в дом, осторожно открыл дверь, заглянул внутрь и остановился в нерешительности, не зная, что делать,— будить отца или не трогать и вызвать бабку. Пока он раздумывал, подошли две невестки и зашептались между собой, но Иосиф тотчас же вытолкал их вон.
Тем временем во дворе бык продолжал хозяйничать: он опрокинул десяток корзин с еще влажной кукурузой, потом медленно, озираясь на преследователей, побрел к дому, где жил Иосиф, и заглянул в открытое окно. Когда подкравшийся Иона хотел схватить веревку, бык ударил копытом о землю и с ревом бросился на него.
— Беги! Спасайся! — испуганно закричали братья. Давид кинулся со всех ног к хлеву и захлопнул дверь,
чтобы не подпустить быка к коровам.
— Когда же вы наконец управитесь? — заорал с высокого крыльца Иосиф.— Да потише, не то отца разбудите.
Бык примчался к набитому соломой сараю и с такой силой ударил рогами в один из столбов, что ветхое строение зашаталось. Тогда в чердачной дверце появилось смуглое, заросшее щетиной, заспанное лицо Эзекиила. Накануне он вдребезги напился у самогонщика и настроился переночевать у одной разбитной бабенки, но его опередили двое других. Ему стало лень вступать с ними в драку, и он уступил. Теперь Эзекиил стоял на лестнице чердака и был так уродлив со своими свисающими почти до колен руками, сутулой спиной и выпяченным щетинистым подбородком, что у матери, которая увидела его с крыльца, болезненно сжалось сердце. Когда же он обрушил на быка целый поток непристойных ругательств, ей захотелось заткнуть уши.
Вот уже два года, как Эзекиил неожиданно превратился из молчаливого, мрачного, но послушного парня в то, что он представлял собой теперь. И все это время старуха не находила себе места от страха, как бы Гэврилэ, выходивший из себя из-за одного бранного слова, не узнал, что Эзекиил пьет, ходит на хору, дерется, пристает к женщинам и целыми ночами играет в карты. Она была уверена, что рано ИЛИ поздно этот страшный день наступит. Старуха изо всех сил старалась сделать так, чтобы отец с сыном встречались как можно реже, чувствовала себя виноватой и не знала, кого она больше боится — старика или Эзекиила.
— Дерьмо вы, а не люди! — кричал Эзекиил на братьев, разбежавшихся по углам обширного, как выгон, двора.
— А ты сам поймай! — смеясь, подзадорил брата Даниил. Несмотря на обиду, он боялся сердить Эзекиила.
— И поймаю! Неужто я тебя, охальника, не словлю,— обратился ой к быку, который стоял у сеновала, грозно опустив голову, готовый кинуться на обидчика.
Не успел Эзекиил спуститься на последнюю ступеньку, как бык ринулся на него, но в ту же секунду смельчак схватил конец веревки, отскочил в сторону и стал дергать изо всех сил. Рев быка перешел в болезненное мычание, но парень безжалостно дергал веревку из стороны в сторону, пока из ноздрей животного не потекла кровь.
— В своем ли ты уме, Эзекиил? — закричала старуха.— Зачем мучаешь скотину? Оставь в покое быка! Слышишь?
— Подожди, дай я проучу его,— засмеялся Эзекиил, обнажив белые острые зубы, но все же послушался мать — отвел присмиревшего быка в стойло, привязал к кормушке и принялся чистить скребницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190