У них были такие же мохнатые ножки. Только они были поупитанней. Но одет ты как орк, одежда тех двух была не такая.
— Это потому, Ваша милость, что они были одеты, как подобает одеваться хоббитам. Мою же одежду орки отобрали, когда взяли меня в плен, а мне дали эти обноски. Вот потому я так и одет.
— В плен, — энт опять замолчал на несколько минут. Что-то он про себя думал, и, казалось, что от мыслительного напряжения шевелится на лбу похожая на молодую кору кожа. — В плен. Сейчас война?
— Нет. Ваша милость, — ответил я, — никакой войны нет, насколько я знаю. Наш Хоббитон — место, конечно, отдалённое от больших городов, но если бы была большая война, то и у нас бы знали. Войны нет. Я даже не знал, что орки ещё остались в Средиземье. Меня схватили, когда я мирно веселился с друзьями.
— Значит, они хотели обратить тебя в рабство, — сделал вывод энт. — Я слышал, что орки захватывают рабов и заставляют работать их в своих рудниках. Тебя увели в рудники?
— Нет, Ваша милость, в рудниках я не был.
— Тогда почему на тебе цепь? Нынче по лесу часто шатаются всякие… В орочьей одежде и в другой. Люди Рохана пригоняют на опушку людей в таких же цепях, как у тебя, чтобы те рубили деревья. Мы пробовали прогонять их, но люди Рохана стреляют в нас горящими стрелами, а те, что в цепях, рубят нас топорами. Несколько молодых энтов уже погибли так, — энт возбуждённо потёр плечо. — Тебя тоже пригнали рубить деревья?
— Нет-нет! Я не рубил деревьев! Цепь мне одели не роханцы, а орки. Я случайно оказался в лесу и больше всего хочу отсюда выйти. Я хочу домой.
— Случайно? — энт смотрел на меня с подозрением. — И ты не рубил деревья? Но если ты был в плену у орков, то почему ты теперь свободен? И откуда у тебя орочье оружие? Ты меня пытаешься обмануть.
— Ваша милость, — я для убедительности приложил руки к груди: очень уж взгляд у энта стал недоверчивым, — позвольте мне рассказать Вам всё сначала и по порядку. Тогда Вы сами поймёте, что я говорю чистую правду и не обманываю.
— Говори, — слегка смягчился энт, — времени у меня много, а ты никуда не сможешь убежать, пока я держу цепь.
И я стал рассказывать всё с самого начала, от ссоры с отцом. Время от времени энт прерывал меня и говорил что-нибудь вроде: «Ты подробнее, подробнее. Вот кто такая Настурция Шерстолап? Ты о ней подробнее!» Ему очень хотелось знать все подробности. Даже чем отличается брендибэковский бралд от лёгкого брыльского и светлого «Тукборо» он у меня выспросил. Должно быть, в Древнем лесу, и впрямь, изрядно скучно, коль энты так охочи до подробностей в рассказах случайных прохожих. В сущности, эти деревянные великаны чрезвычайно простодушны, и кто-нибудь другой без труда задурил бы Скородуму голову. Но мне не было в том необходимости.
Я как раз подобрался к обстоятельствам своего пленения, когда энт меня остановил.
— Хватит на сегодня, — он зевнул, — уже темнеет. Надо поесть и ложиться спать. Остальное расскажешь завтра.
Он подошёл к столу и приподнял один из кувшинов, тот, что с киселём: «Это ты пил?» Я кивнул: «Я был очень голоден, Ваша милость, и мне не у кого было спросить разрешения».
— Тебе было бы лучше не пить из этого кувшина, — проворчал энт. — Это питьё делает кости крепкими, но ты можешь одеревенеть. Надо было пить из второго, тогда ты бы подрос.
— Из второго я тоже пил. Ваша милость, — сказал я несколько испуганно, одеревенеть мне как-то не хотелось.
— Да? — энт заглянул во второй кувшин. — Пожалуй, ты, действительно, хоббит, твои родственники тоже были не дураки выпить вкусненького. Не беспокойся, если ты пил из обоих, то не одеревенеешь. Но в следующий раз пей поменьше. Это питьё нынче нелегко делать. Магия Перворождённых покидает лес, это чувствуют все наши, даже пищу делать становится всё труднее. Что-то происходит в мире, чего нам не понять и не исправить.
Он напился из обоих кувшинов, и, кряхтя, — сгибаться ему было трудновато, — улёгся на лежанку. Я устроился рядом, на ворохе высушенной травы. Так мы проспали с ним ночь. Бок о бок. Если бы я хотел, то мог бы легко перерезать ему глотку спящему, потому что о валявшемся рядом с лежанкой моём оружии, он даже не подумал, мне надо было только осторожно отмотать цепь с его ладони. Тогда я легко мог бы добраться до своего кугхри. Странно, что такие мысли приводили мне в голову.
Я покинул Скородума через два дня, успев перед тем дважды повторить ему свой рассказ. Энт слушал меня, открыв рот, то и дело требуя «подробностей».
Похоже, он заучивал мои слова наизусть, потому что сам иногда повторял вслух некоторые из них. Особенно его привлекло происшествие в Древлепуще, и он долго расспрашивал, что это за лес, и где он находится, и не видал ли я там энтийских женщин. Я честно рассказал ему всё, что знал, но это, по-моему, оставило его несколько разочарованным.
К исходу первого дня он освободил меня от цепи. Правда, не совсем. Ошейник энт трогать не стал, пояснив, что боится сломать мне шею вместе с цепью. «Мы очень сильные, — сказал он. — Я могу даже не заметить, как ты умрёшь, пусть уж тебе снимают это дома, а я только помогу убрать лишнее, чтобы не мешало». Он взял цепь в руки, и я оглянуться не успел, как под его длинными пальцами цепь жалобно звякнула, и на мне осталась только петля с маленьким, всего в несколько звеньев, хвостиком. Так что повторять свой рассказ второй раз мне пришлось уже не как пленнику, а как гостю.
Энт с удовольствием послушал бы меня и в третий раз, он не замечал течения времени. Да и то сказать, энты живут так долго, что для них несколько дней, как для нас одна минута. Но я взмолился, и он согласился мне помочь выбраться из леса, который так и не сумел мне понравиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129