И от всего этого скрипа и грохота уши наложило, как воском. Поэтому я не сразу услышал, что ко мне обращаются. Это был тот самый крепыш, что стоял у рычага, управляя молотом.
«Привет, — крикнул он мне в ухо, видя, что я не расслышал его в первый раз. — Ты Чшаэм, я знаю, а я…» И он произнёс нечто очень длинное и заковыристое. Я потряс головой и попытался повторить, но сломался где-то на третьем слоге. «Никто не может, — довольно рассмеялся крепыш. — Даже он». И ткнул пальцем в Гхажша: «Ты можешь говорить просто „Огхр“, мне это нравится».
Я кивнул. Втроём мы отошли от мастерской и уселись на берегу пруда. Пруд был не очень велик, может быть, чуть побольше, чем мельничный, на Клямке. С того места, где мы сидели, было видно вращающееся мельничное колесо. Наверное, оно и приводило в движение молот и меха горна.
— Слушай, Огхр, — начал Гхажш. — Клинок парню перековать надо. Тяжёл он для него.
— Не могу, — степенно ответил огхр. — Если бы ты мне пятьсот тележных осей заказал, а лучше — тысячу, то сладили бы. А клинок — не могу.
— Да брось ты, — махнул рукой Гхажш. — Дел на полчаса, чего ломаешься
— Не могу, — повторил огхр. — Здесь же оружие не делают: железо плохое болотное. Делаем всякую дребедень. Оси тележные, засовы, сошники, наплужники, для хозяйства орудия всякие. Оружие не делаем. Это на плато Огхров или в Гхазатбуурз.
— Да какая разница, — изумился Гхажш. — Я же тебя не тысячу клинков прошу сделать. Один перековать. Что у вас тут, ручной кузницы нет?
— Есть. Только толку не будет, — сказал огхр. — Клинок перековывать: это же его отпускать надо, закалку снимать. Потом заново закаливать. А я не знаю, как их на плато Огхров закаливают, у них там свои тайны. Я его перекую, но он железо рубить не будет. После каждого удара щербины на лезвии править придётся. Тебе так надо?
— Нет, — задумался Гхажш. — Так не надо. А что предложить можешь?
— Могу новый дать, — пожал плечами огхр, — У нас есть запас из Гхазатбуурза. Подберём ему по руке.
— Нет, — вмешался я в их разговор, — мне другой не нужен.
— Я понимаю, — согласился огхр. — Шеопп. Можно попробовать на этом долы выбрать, чтобы его облегчить. Но это дней пять. Пока долота нужной крепости подберём, пока долы выберем. Потом ещё выглаживать. Всё же на холодном придётся делать, мороки столько. Пять дней ждать будете?
— Не будем, — ответил Гхажш. — И так времени много потеряли, придётся тебе, Чшаэм, с этим кугхри поупражняться, чтобы руку набить.
Я пожал плечами. Конечно, кугхри Урагха для меня был тяжеловат, но менять его я не собирался.
— Ладно, Огхр, — снова заговорил Гхажш, — это дело мелкое. Ты с нами пойдёшь?
— Как договаривались, — спокойно ответил огхр. — Я уже всё приготовил. Назначил, кто за меня будет. Домой зайти, жёнам сказать, и в путь.
— Ты лучше ещё раз подумай, — предупредил его Гхажш. — Многое поменялось с тех пор, как договаривались. «Волков» с нами не будет. Считай, втроём придётся идти. И что нас там ждёт, никто не знает.
— Ты меня за дурака-то не держи, — всё также степенно ответил огхр. — То, что всё поменялось, я и без твоих предупреждений понимаю. Только напрасно ты меня пугаешь, всё равно пойду. Другого такого случая у меня за всю жизнь не будет. Не всё же мне оси тележные ковать.
— Смотри, — мне показалось, что Гхажш обрадовался. — Моё дело предупредить.
— Считай, предупредил, — махнул рукой огхр. — Ты мне вот что скажи, Угхлуук с нами пойдёт?
— Не знаю, — ответил Гхажш. — Я его ещё не видел. Даже не знаю, на острове ли он.
— На острове, — уверенно сказал огхр. — Мне, конечно, никто такого не скажет, но его корноухого я ещё неделю назад своими глазами видел. В Торговую деревню поковки отвозили, там и видел.
— А вы ещё и торгуете? — удивился я.
— Конечно, — сказал огхр как о чём-то само собой разумеющемся. — Нам самим столько железного барахла ни к чему. На севере острова есть Торговая деревня, от неё протока в болоте сделана до самой опушки, а там она в Быструю впадает. От Торговой деревни всю нашу работу до Быстрой на барках возят.
— А кому вы всё это продаёте? — у меня в голове не укладывалось, что урр-уу-гхай могут с кем-то торговать.
— По-разному, — пожал плечами огхр. — Возничим идут разные штуки для телег и лошадиной сбруи в обмен на мясо, кожу, шерсть и сушёное молоко. Эсгаротцы предпочитают серебром расплачиваться. Берут, в основном, разные орудия для хозяйства, подковы и просят, чтобы клеймо стояло как у эреборских бородатых. Нам не жалко. Лишь бы продавалось хорошо. Бъёрнинги привозят зерно, сало, мёд и уголь древесный. Угля нам много надо. И продовольствия тоже. На здешнем песке только репа хорошо растёт, сколько бы бабы спину не гнули.
— И бъёрнинги тоже? — изумился я. — А они что покупают?
— Топоры, наплужники, наконечники для стрел и рогатин. У них половина войска с нашими рогатинами ходит. Нам-то всё равно. Что закажут, то и куём.
— А говорил, здесь оружия не делают…
— Здесь НАШЕГО оружия не делают, — выделил слово огхр. — Такого, чтобы железо бородатых рубило. Здесь руда болотная, сколько крицу не куй, все примеси не выбьешь. Молоты у нас тяжёлые, даже из здешнего железа много чего хорошего можем сделать, но такого оружия, как в Гхазатбуурзе делают или на плато Огхров, нам не сладить. Там у них руда горная, чистая, и уголь каменный — жар даёт сильней, чем наш, древесный. Тамошние огхры заготовки с сажей без воздуха томят и куют потом почти холодными. А в чём и как закаливают, я не знаю. Мы здесь много опытов разных делали, и я, и до меня, но клинков такой крепости делать не можем. Потому все кугхри на острове: и малые, и большие — из Гхазатбуурза привезены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129