Право пользоваться не всегда напрямую связано с правом обладать.
Западный мир стоял в этот момент на пороге буржуазного века. Пираты, самые отчаянные и самые отверженные представители западного мира, оказались способными почувствовать, что путь, по которому предстояло пойти их цивилизации, может быть, и единственный, может быть, и неизбежный, но все-таки не самый лучший.
Пора заканчивать это отступление.
На дворе пятнадцатое сентября 1696 года.
Впередсмотрящий на мачте «Приключения» кричит:
— Земля!
Канинг и Робертсон отправляются будить грезящего капитана, он выходит на палубу и приходит в ужас:
— Это Мадагаскар?!
— Это Мадагаскар!
Матросы и офицеры радуются так, словно они не менее самого Уильяма Кидда посвящены в тайные цели экспедиции и уверены, что заветный «Посланец небес» валяется под солнцем на песке ближайшей бухты.
Бухта!!!
Вот слово, повергшее сознание капитана Кидда в трепет.
Он вдруг подумал, что на этом громадном острове могут иметься и другие бухты, кроме той, что ему нужна.
Капитан затравленно огляделся.
Команда продолжала веселиться.
Интересно, что же теперь делать?
И еще интереснее то, что эта естественная мысль не пришла ему в голову раньше.
Впрочем, не пришла в голову она и всем остальным. А среди них были и лорды и министры.
Хотя что теперь об этом говорить. Надо искать выход. Главное, что понял капитан, не следует показывать своего смятения команде. Пусть думают: капитан знает, что делает, что бы он при этом ни делал.
Вон, удрали же они на веслах от эскадры, и никто не посмел спросить, почему они это делают.
Канинг поинтересовался, будут ли они приставать к берегу и где именно.
— Непременно и в ближайшей удобной бухте! — громко, самым безапелляционным тоном, на какой он был способен, заявил капитан Кидд.
В момент вхождения корабля в бухту он стоял на квартердеке, внимательно всматриваясь в открывающуюся картину и тихо надеясь, что он увидит перед собой крутой лесистый спуск с белой полоской маленького водопада посередине. Почему бы Господу не пойти ему навстречу и избавить от дальнейших странствий и поисков. Разве недостаточно он намаялся на своем веку, чтобы просить о сокращении сроков последнего путешествия?
Господи, подари мне водопад, который подарит мне камень, который я подарю жене, которая подарит мне любовь и детей.
Эта беззвучная молитва прямо кипела у него в горле, когда «Приключение» огибало последний выступ белой мшистой скалы.
Скала осталась справа.
Открылась бухта.
Были холмы.
Были заросли.
Водопада не было.
Это мучительное ожидание в последующие два месяца Кидду пришлось испытать не один десяток раз.
«Приключение» кочевало из бухты в бухту, продвигаясь вдоль южной оконечности Мадагаскара в западном направлении. Поиски не приносили никаких плодов. Французская бухта как будто исчезла, «зарубцевалась» на теле острова.
Самое неприятное, что Кидд не мог с точностью утверждать, что поиски ведутся в правильном направлении. Кто знает, может быть, следовало двигаться не с востока на запад, а наоборот?
Лежа у себя в каюте, Кидд теперь не все время посвящал мистическим свиданиям с супругой, он напрягал свою память в надежде, что из ее бессмысленных глубин всплывет обломок воспоминания, который поможет восстановить картину того, прежнего визита на Мадагаскар.
Память помогать отказывалась.
Ничего удивительного. В те времена он был рабочей корабельной скотиной, его и близко не подпускали к картам, никому в голову не приходило объяснять англичанину на французском корабле, где он в тот или иной момент находится.
Да он и не стремился ничего узнать и запомнить, он плыл по волнам времени и судьбы, не думая о том, что, может быть, придется вернуться в те места, что приходится проплывать.
Команда вела себя достаточно смирно. Плавание оказалось нетяжелым, еды и воды было вдоволь. Смысл действий капитана, как ни странно, сделался всем понятен. Офицеры и матросы считали, что он ищет добычу в прибрежных водах острова. И готовы были потерпеть, когда найдет.
Исполнилась мечта команды, а не капитана.
Однажды и вдруг был замечен парус на горизонте.
Однопалубная португальская каракка, определил Канинг. Для понимающего человека это было как небесное видение. На таких судах еще сто лет назад перевозились в Европу шелка, специи и прочие восточные чудеса. На них устанавливалось какое-то количество пушек, но, в общем, говоря откровенно, это была беззубая, беззащитная добыча.
Еще через некоторое время выяснилось, что добыча эта еще и безнога.
— Видимо, поврежден руль, — сказал Канинг, облизываясь. Вслед за ним облизнулись и все стоявшие рядом. «Приключение» торопливо ставило дополнительные паруса, «Приключение» спускало на воду дополнительные весла. Бодрость и решительность руководили кораблем.
Португалец был обречен. И признал это, начав спускать шлюпки.
— Хотят уйти, — сказал Робертсон.
— И уйдут, — заметил Кидд, имея в виду скоростные качества их общего корабля.
— Это мы еще посмотрим, клянусь хвостом сатаны! — подал голос главный канонир и решительно направился на пушечную палубу.
Абордажная команда с победными воплями носилась по палубам и трюмам каракки, четыре перегруженные шлюпки, тяжело переваливаясь через небольшие волны, ползли к синеватой береговой полоске.
Уильям Мур послал им вслед пять или шесть ядер. Последнее, ко всеобщему удивлению и восторгу, попало в замыкающую шлюпку.
Великолепное зрелище — катастрофа на море. Столб воды, летающие люди и щепки.
Мур в одно мгновение сделался любимцем «Приключения», удельный смысл каждого его слова стал отныне значительно больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111