— Значит, ты должен знать, кто отдал приказ напасть на голландский шлюп.
— Должен знать и знаю это.
— Кто же?
— Капитан Лич.
— Он же был болен!
— Он плохо управлял своими руками и ногами, это из-за бомбейской лихорадки, господа, так вот, руками и ногами, особенно сразу после приступа, он шевельнуть не мог. А голова, поверьте, господа, голова у него была в порядке.
Лорд Хардуэй подумал, что хуже негодяя может быть только говорливый негодяй.
— И вот, когда он узнал, что прямо по курсу у нас возник то ли бриг, то ли шлюп…
— От кого он мог это узнать?
— Да от кого угодно. За ним присматривал один матрос, сами понимаете — немощь…
Полковник Маллин поднял руку:
— Где он сейчас, этот матрос?
— Погиб. Погиб во время абордажа. Мы понесли немалые потери. Кто же думал, что они будут так сопротивляться.
— Кто же думал, что вы нападете на шлюп союзников.
Каллифорд картинно развел руками:
— Капитан Лич считал, что это французский, то есть вражеский, корабль.
Лорд Хардуэй резко наклонился вперед:
— Он сам вам об этом сказал?
— О да, сэр. Сказал и приказал атаковать.
— Человек, лежащий без движения в каюте?! Он что, сквозь стены мог видеть?
— Не знаю, сэр. Не думаю. Все дело в этом матросе, видимо, он так описал капитану этот шлюп.
Лорд Хардуэй махнул рукой. Каллифорд не совсем понял, что означает этот жест, но на всякий случай замолчал.
Маллин и Керр с сожалением смотрели на своего высокопоставленного друга. Они слишком хорошо его знали и видели, что это дело его тяготит, что он занимается им без всякой страсти и почти без любопытства.
— Итак, Лич отдал вам приказ атаковать.
— Отдал.
— Но вы-то видели, что на грот-мачте шлюпа голландский флаг, а не французский.
Каллифорд кивнул:
— Видеть-то я видел…
— И что же?
— Но у нас не принято обсуждать приказы капитана. Хоть кого спросите. Раз приказано — надо выполнять, каким бы странным или неприятным ни казался приказ. Да, я видел, что флаг голландский, но не посмел ослушаться приказа.
Каллифорд извергал эту наглую ложь с самым искренним видом. Лорд Хардуэй и его помощники с интересом следили за этим спектаклем, ожидая, что мерзавец пустит петуха, переусердствует, но Каллифорд сыграл свою роль великолепно. Все понимали, что он врет, но вместе с тем не видели, как его можно было уличить во лжи.
— Хватит!
Рука лорда хлопнула по бумагам, разложенным на столе. Правая рука. Левая разбросала по плечам локоны парика.
Пират стоял покорный, как овечка, по его изуродованному лицу читалось, что он готов смиренно принять любую участь, какую высокопоставленные господа сочтут нужным ему назначить.
Но время распределения участей еще не подошло.
У лорда Хардуэя были еще вопросы.
— Ответь мне, почему в сундуке капитана Лича мы не обнаружили никаких документов. Ни патента, ни капитанского свидетельства, ни приписного паспорта?
Каллифорд пожал плечами, ничуть не смутившись, хотя, признаться, лорд рассчитывал его этим вопросом смутить.
— Извините, сэр, но я человек неграмотный. Всеми бумажными делами занимался капитан, и только капитан.
— Вы что, нанимаясь на службу, не подписывали с ним контракта?
— Почему же, я прикладывал палец, измазанный в чернилах, к какой-то бумаге.
— Ты до такой степени доверял капитану Личу?
— А почему я не должен был ему доверять, сто чертей мне в глотку и еще сто в печень! Лич был славный парень и никогда не обманывал меня и других неграмотных парней.
— В каюте капитана Лича не найдено никаких бумаг, ни с пальцем, ни без пальца.
Каллифорд сделал недоуменное выражение лица.
— Я, например, считаю, что ты, увидев паруса нашей эскадры, уничтожил все бумаги, — вмешался в разговор полковник Керр.
Его поддержал Маллин:
— Контракт, конечно, был. Стандартный пиратский контракт из двенадцати пунктов.
Допрашиваемый выпучил глаза, как будто все сообщаемое было для него откровением.
— Пиратский… контракт… что вы такое говорите, сэр?!
— Что вы с ними сделали — сожгли или выбросили в воду?
Каллифорд обратился к лорду Хардуэю за защитой от нападок его слишком ретивых помощников:
— Сэр!
— Скажи мне, чем вы занимались в морях Индийского океана, прежде чем появиться здесь?
— Мы состояли на службе в компании.
— К какому порту вы были приписаны?
— Чаще всего мы стояли в Сурате.
Было видно, что лорд Хардуэй не верит ни единому слову, но отчего-то продолжает спрашивать.
— Что же заставило капитана Лича покинуть те благодатные места?
Каллифорд многозначительно закатил глаза:
— Война, сэр.
— Война? Лич испугался войны?!
— Не совсем так, сэр. Мы ввязались в войну. Мы даже потопили один французский корабль. По всей видимости, это был капер, он охотился за судами компании, сэр. Причем капер этот был не одиночкой, и капитан Лич пришел к выводу, что французов у берегов Мадагаскара слишком много, это опасно, и велел идти в Карибское море, где, он считал, мы будем в большей безопасности. По дороге нам встретился этот треклятый шлюп. Думаю, его очертания смахивали немного на очертания того французского капера, вот капитан и решил на него напасть. В конце концов, джентльмены, капитан Лич был не так уж не прав.
— Поясни свою мысль.
— Капитаном шлюпа оказался француз, я лично в этом убедился, прежде чем меня сцапали ваши ребята.
Лорд Хардуэй сидел, уткнувшись лицом в ладони. Так он и заговорил:
— Ты лжешь, как последний паршивый пес!
Каллифорд слегка растерялся. Он не ожидал, что человек в таком дорогом и так тщательно расчесанном парике сможет произнести такие слова.
— Ты пес! Ты лжешь на каждом шагу. Как мог человек, лежащий без движения в постели, увидеть очертания корабля прямо по курсу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111