Он стянул с головы малиновый бархатный колпак, отороченный соболиным мехом, и широко перекрестился. — Упокой, Господь, души православных, что полегли за родную землю, и прости им все согрешения. Помолимся, братия!
Корабельщики последовали его примеру. Некоторое время звучали лишь тихие слова молитвы да слышалось шуршание льдин за бортом.
Но неугомонный Соловей быстро тряхнул кудрями.
— Ну да, теперь Новгород не один, за ним со всей силой стоит Москва. Царь-государь и великий князь Петр Алексеевич не допустят обиды торговым людям. Нас же выпустили за рубеж не только для собственной прибыли, но и ради казенного прибытка. В Ладоге дьяк так и сказал!
— Эх, Соловей! Легкий ты человек, доверчивый. Тебе бы гусляром быть, былины да сказки сказывать, — произнес кормщик Денис. — Дьяк свое дело твердо знает, как и тот умник, что взялся прокормить казенного воробья. Теперь за столом каждый день имеет гуся или порося, Москва-то думает свою думу и слезам не верит!
— Казна с голоду не уморит, но и досыта не накормит, — назидательно произнес дед Кондрат. — Кончайте-ка пустословие, пока не дошло до воровского разговора, Ваня, взгляни, кто к нам от берега бежит?
В остроносой лодке сидели трое мужиков. Лица побурели на ветру как сосновая кора, волосы совсем побелели. Кафтаны грубого сукна перехвачены кушаками с синей вышивкой, на вороте холщовых рубах тоже пущены синие узоры. Ижора, или еще какое племя чуди белоглазой. Увидели окладистую черную бороду Дениса, радостно замахали руками.
— Здравствуй, шкипер! Слышали, что ты собрался на Грумант, бить морского зверя — моржа!
— Здравствуйте и вы, невские рыбаки! В этом году решил вместе с Кондратом в свейские города сплавать. Вместо меня на море-океан младший брат пошел. Как промышляете?
— Корюшка густо идет. Весенний, вся икрой набита, пахнет как свежий огурец!
— Купи, продаем дешево!
Один из рыбаков приподнял рогожу, под которой лежала груда крупных серебристых рыбин. Сторговались быстро — весь улов отдали за небольшой куль ржаной муки. В придачу получили еще и громадную пятнистую щуку, с зубастой, как у сторожевого пса, пастью. Узнали что в свейской земле опять недород и цена на хлеб сильно подскочила.
— Что нового в Канцах? — спросил дед Кондрат.
— За каждый ладья с грузом берут ефимок.
— Это же по пятьдесят копеек на наши деньги, — изумился Соловей.
— Ты, гусляр, не удивляйся. В прошлом 205 году на царство вступил король Карлус. Парнишке-то всего пятнадцать годков, торопится всех удивить великими делами. Его бояре и воеводы тоже рвутся в бой. Еще не забыли, как совсем недавно Швеция мордовала всех своих соседей!
— Вот-вот! Истинно, батюшка, молвишь! Налог обложили — не вздохнуть. С каждый покупка-продажа королевский казна долю берет!
— Надо думать, опять готовят война, — добавил другой рыбак.
— Вы в Ниеншанц не говори, что наша рыбу купил, — попросил третий.
— Не бойся, браток. Скажем, что промыслили на Ладоге для своего пропитания….
— Откуда ты, батюшка Кондратий Никитич, так хорошо свейские дела понимаешь? — Соловей задал новый вопрос, когда лодка с рыбаками осталась позади.
— Эх ты, певун! Второй раз за море плаваешь, а не перестаешь дивиться на иноземные платья и хоромы, узоры, всякую ерунду и срамоту. Если хочешь пойти по торговой части, то смотри в корень всякого дела. Тогда только от знакомства с новыми землями можно получить пользу. Ну-ка отвечай, какой шведский товар нам требуется больше всего?
Соловей растерянно молчал.
— Ну ладно, каждому свое, — промолвил старик. Неожиданно он повернулся к Ивану. — А ты что скажешь?
— Да я-то первый раз за рубеж, — юноша несколько замялся, но потом бойко заговорил. — Первым делом нам нужна красная медь в плашках, но котлы и всякий лом тоже сгодится. Потом полосовое железо, что идет на сабли и палаши, да еще сукно. У нас шведы охотно покупают хлеб, соль, сало, кожи. Сам слышал, как в своей лавке Ян Бекман хвастал приказчикам, что только за год на русской коже нажил больше пяти тысяч рублей!
— Молодец, Ваня! Вижу, что не зря бывал на Шведском торговом дворе, — дед Кондрат огладил свою пышную бороду.
— Да уж своей прибыли шведы не упустят, — добавил кормщик Денис. — Почитай половину доходов их казна получает от наших товаров, что вывозятся через Ригу и другие порты на Балтийском море. Каждый год больше четырех сотен купеческих судов из Дании, Голландии, Англии и других земель приходят туда, и со всех шведы берут большую пошлину. Да и сами наш дешевый хлеб вывозят и перепродают с немалой выгодой!
— Вот поэтому они и не хотят с нами торговать на равных, — проворчал дед Кондрат.
— Старики говорят, что до Смуты, что началась после царя Бориса, русских уважали. А после того как поляки захватили Кремль и Москву сожгли, все изменилось. В ту пору и шведы к нам пожаловали…
На карбасе наступила тишина. Все невесело вспоминали рассказы отцов и дедов о том, как бесчинствовали шведские наемники под командованием Якова Делагарди, отец которого в свое время захватил у московского царя Нарву и без пощады вырезал всех ее жителей. В годы Смуты шведов призвали, чтобы помочь отбиться от польского войска, но они изменили, и сами решили посадить своего принца на российский престол. Делагарди обманом захватил Новгород, а потом несколько лет грабил город и окрестные волости. Только после длительных переговоров и выплаты выкупа удалось добиться ухода наемников, но все земли по берегам Финского залива и Невы стали владением шведского короля.
— Теперь они с нами поступают круто, — вздохнул Кондрат, — в былые годы я имел лавку в Стокгольме, торговал полотном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161