Казенного содержания посольству едва хватает. Этот кабинет обставил за свой счет, чтобы можно было гостей принять прилично. О том, чтобы иметь собственных лошадей и карету, как заведено у других послов, и речи быть не может. Обхожусь наемной и пишу в Москву слезные письма, чтобы увеличили наше содержание. Иначе от иностранцев уважения не будет. Нас еще мало знают, опасаются. А недруги России пользуются этим, нанимают бесстыжих пашквилянтов, чтобы они всякую хулу и нелепости о нас писали…
С громким стуком распахнулась дверь, и в комнату влетел секретарь с бумагами в руках. Кафтан нараспашку, парик съехал на сторону, и светлые вихры торчат во все стороны.
— Павел! Сколько раз я говорил, в таком виде нельзя появляться перед посетителями. Ты же не в приказной избе сидишь!
— Андрей Артамонович! Вон что в конверте-то оказалось! Манифест шведского короля Карла ко всем русским людям. Он обещает дворянам, духовенству и всем людям низкого звания волю и милости, освобождение от налогов. Готов защитить народ от лютости бояр и поборов воевод!
Лицо посла потемнело, глаза недобро блеснули.
— Что еще там написано?
— Страшно и повторять! Якобы царь Петр сошел с ума, а в Москве стрельцы опять посадили на престол царевну Софью. Все это шведы просят своего друга пропечатать в местных курантах. Обещают хорошо заплатить. Андрей Артамонович, это же подлость!
— Это, Павел, в политике дело обычное, — посол испытующе взглянул на Ивана. Словно хотел узнать, какое впечатление на него произвело прикосновение к государственным тайным делам. Но на лице посетителя увидел только спокойствие, а в глазах внимание.
Возможно искушенный дипломат усомнился — не хитрит ли молодой человек. Тогда, для проверки своих сомнений, он кратко упомянул о том, как в недалеком прошлом шведские представители украли в московском Сибирском приказе карты северных российских земель, богатых пушниной и ценными рудами. Как в Риге печатали известия о победном походе на Москву вора Стеньки Разина и рассылали их во все европейские столицы. И о том, как возле той же Риги шведские солдаты захватили обоз российского посла Прокопия Возницина, который возвращался из Вены. Потом их начальники извинялись, обещали наказать виновных, но имущества, почти на миллион рублей, а главное посольских бумаг, так и не нашли.
Понизив голос почти до шепота, посол поведал и о покушении на царя Петра, которое готовили в Швеции. Хорошо, что друзья в Англии предупредили об этом, и для возвращения в Россию царь избрал другой путь. А когда началась Северная война, шведские власти послали своих людей для взрыва пороховых складов и поджога строящихся в Архангельске судов. Известно, что соседи этих поджигателей, и есть беглые стрельцы, которые в свое время принимали участие в московском бунте. Ну да они от расплаты не уйдут!
Иван это выслушал спокойно. Ответил, что из рассказов старых моряков и на уроках в Навигационной школе знает о хитростях, которые применяются на войне. Добавил, что для блага всех подданных государственная власть должна уметь хранить свои тайности и знать, что происходит в соседних странах.
— Вот ты каков, Иван Плотников! — усмехнулся посол. — Правильно мыслишь. Поэтому держи язык за зубами и наведывайся в посольство. Когда в школе получишь лейтенантское свидетельство, я с руководством Ост-Индской компании договорюсь. Тебя отпустят, на ее верфях есть наши волонтеры, и казна за них щедро платит. Весной поплывешь в Архангельск. Павел, выведи гостя через другую дверь, а посетителям скажи, что я поехал к английскому послу.
— Понравился ты боярину, — сказал секретарь, провожая Ивана. — Таких ученых и серьезных он ценит, а верной службы никогда не забывает.
— Вижу, у него много книг. Любит читать?
— Его отец, Артамон Матвеев, управлял посольским приказом, а мать—дочь шотландского дворянина Гамильтона, перешедшего на царскую службу. Сам же он свободно говорит на латинском, польском и французском, читает на немецком, голландском и греческом, — с гордостью произнес секретарь.
— У нас в Посольском приказе числится переводчиков с христианских языков и бусурманских наречий более 50 человек. К ним меня дядя, приказный подьячий, и пристроил. Выучил немецкий и немного голландский, выехал за рубеж. Только вот обычаи местные пока трудно понять.
— Это дело наживное, — успокоил его Иван. Понял, что Павел не на много старше его, и решил подробнее расспросить о характере посла. — Что это он так ярится на московских стрельцов?
— Помнишь, когда скончался государь Федор в Кремле началась смута, и Милославские встали против Нарышкиных, родичей второй жены его отца? Они-то и взбунтовали стрельцов, которые совсем разленились на столичной службе возле собственных лавок и огородов. Выкатили им бочки вина и пива, обещали награды. Молодцы и ворвались в Кремль, пошли крошить тех бояр, которых указали Милославские. Там и погиб отец нашего посла. Царица Наталья Нарышкина сына Петра едва успела вырвать из рук стрельцов, спряталась в Грановитой палате. Некоторые из ее родни, с ними и наш Андрей Артамонович, он тогда совсем молодой был, чудом спаслись. Их хитрая дворцовая мамка Клушина укрыла в темном чулане за кучей старых перин и разного тряпья. Дверь же оставила открытой настежь. Так что стрельцы пробегали мимо, а спрятавшиеся тряслись от страха, слыша, как на Красной площади вопят бояре, которых рубили на куски. Я и сам помню, как в те дни гудел набат с колокольни Ивана Великого и народ громил боярские хоромы и кабаки.
— Да, Москва бьет с носка! Мы в Новгороде о таких делах только краем уха слышали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161