Внезапно палуба накренилась, и в носовые пушечные порты полетели тучи брызг. Сумасшедший Дик совершил один из своих отчаянных поворотов и неожиданно вывел фрегат к тому борту француза, орудийные порты которого были закрыты, чтобы их не заливало водой.
— Канониры, целься! — скомандовал младший лейтенант. — Пли!
Грянул залп, и «Кентавр» словно шарахнулся от отдачи своих пушек. Только кремневой замок на орудии Ивана, еще не разогретом стрельбой, дал осечку. Пришлось схватить из кадки фитиль и сделать запоздалый выстрел. К орудию уже бежал помощник судового оружейника:
— Пружина ослабла. Сейчас сменим замок!
Но рядом уже стоял недовольный Громобой.
— Не мешкай, новичок! Заряжай быстрее!
Корабли разошлись контр-курсами, ветер унес облако порохового дыма. Теперь можно было хорошо рассмотреть вражеский фрегат. Сделанный в упор залп причинил незначительный ущерб — в его борту зияло лишь несколько пробоин. Сколько же ядер нужно в него всадить, чтобы вывести из строя?
Бой продолжался, и корабли то сближались, то расходились. «Проворный» постоянно пытался приблизиться и сцепиться борт с бортом. «Кентавр» уклонялся, а его картечь и пули морских пехотинцев косили ряды абордажных команд на палубе француза. На батарейной палубе же работа шла своим чередом. Оглушенные грохотом выстрелов, полуослепшие в едком пороховом дыму, люди четко совершали необходимые действия, многократно повторенные во время учений. Уже невозможно было расслышать слова команды офицеров, и расчеты вели огонь самостоятельно. С английского фрегата стреляли чаще, и было видно, что некоторые орудия «Проворного» уже не отвечают. Но и французские ядра не пролетели мимо. На близком расстоянии насквозь прошивали борта, рвали на части людей, калечили разлетавшейся острой щепой. Раненых быстро уносили вниз, а убитых стаскивали на середину палубы, чтобы их тела не загораживали узкий проход.
Твердая волна воздуха ударила Ивана в грудь и чуть не свалила с ног. Рядом с собой он увидел, как у соседнего орудия канонир и чернявый матрос с серьгой в ухе мгновенно превратились в облако красных брызг. Там, где они стояли на палубе, судорожно дергались четыре ноги.
Корабли вновь разошлись, и стрельба на время смолкла. По скользкой от крови палубе бежал негр с камбуза, тащил огромный медный чайник, всем предлагал промочить горло ромовым пуншем. Подошел Громобой, как и все почерневший от пороховой гари. Молча взглянул на убитых, одобрительно кивнул Ивану.
— Сколько людей потерял?
— Выбило троих.
— Хорошо работаешь. Становись к соседнему орудию! Главное, не снижай темп стрельбы.
— Как наверху?
— Бизань-мачта сбита, но Сумасшедший Дик умеет маневрировать. Скоро опять начнем.
— Французам досталось?
— Еще как! Уже не приближаются, держатся на расстоянии. Знают, что будем драться до тех пор, пока на корабле есть порох и ром. Вот в таких морских боях мы и охраняем свои приморские города и торговые суда…
Дуэль фрегатов продолжалась, и поредевшие расчеты делали залп за залпом. И опять летела щепа и брызги крови, а фрегат вздрагивал от новых попаданий. Внизу стучали плотники, заделывая пробоины и непрерывно работали все помпы, а наверху что-то трещало и рушилось. С помощью присланных морских пехотинцев удавалось вести довольно частую стрельбу, хотя многие орудия были разбиты. Чтобы восполнить потерю, в оставшиеся забивали по два, а то и три ядра. Некоторые пушки не выдержали такой стрельбы и их разорвало. Но бой продолжался, и ответный огонь неприятеля явно слабел.
Опять наступила тишина, и пороховой дым рассеялся. Стало видно чистое небо и у горизонта бурые паруса рыбаков, следивших за сражением. Иван еще раз проверил свое хозяйство. Теперь его расчет вел огонь из четырех пушек. Распорядился, чтобы поднесли новые ядра и заряды. Осмотрелся и только вздохнул — батарейная палуба являла жуткую картину, вся была залита кровью, завалена трупами и обломками.
Внезапно все потемнело, наверху раздались крики и выстрелы. Иван выглянул наружу и увидел, что украшенная резьбой и деревянными фигурами корма «Проворного» наваливается на фрегат. Исхитрился-таки Сумасшедший Дик, обманул француза, зашел ему в тыл… Напротив распахнулось окошко с мелкими цветными стеклами в ярко раскрашенной раме, показалось побелевшее от ужаса лицо.
— Пли! — не своим голосом заорал Иван.
Все его пушки громыхнули разом. За ними вразнобой выстрелили и другие. Ветер рвал дым, и было видно, как с кормы «Проворного» сыпались обломки и разлетались цветные стекла.
— Молодец, канонир! Ты французу разбил руль! — младший лейтенант, голова и рука замотаны бинтами, хлопнул Ивана по плечу. — Теперь мы его прикончим!
Глава 24
Но офицер ошибся. Бой закончился сам собой, что позволило всем его участникам считать — победа на их стороне.
Орудия французов делали редкие выстрелы и вместо ядер уже стреляли кусками цепей, длинными корабельными гвоздями и другим железным хламом. Один из таких зарядов оказался на редкость удачным и разорвал на куски стоявших на мостике Сумасшедшего Дика и рулевого. Англичане, хотя половина пушек и вышла из строя, упорно продолжали вколачивать ядра в корпус «Проворного». В его бортах зияли огромные пробоины, на корме бушевал пожар, но большая часть парусов сохранилась. С сильным креном, так что стала видна палуба, заваленная трупами, и ручьи крови, стекающие в океан, французский капитан даже с разбитым рулем искусно произвел поворот и вышел из-под огня пушек «Кентавра».
Англичане, чьи мачты были сильно повреждены, а паруса изорваны в клочья, не могли пуститься в погоню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161