— Нет ли, по крайней мере, какого-нибудь жилья?
— Да, в двух милях отсюда есть гостиница.
— А ближе?
— Ближе ничего нет, господа.
— Итак,— сказал Генрих Наваррский веселым тоном,— приходится подчиниться своей участи: мы промокнем.
— А,— возразил крестьянин,— если дело идет о том, чтобы укрыться от дождя, это другое дело.
— Как так?
— Отсюда в четверти часа ходьбы на берегу у дороги есть утес, образовавший навес, под которым вы и ваши кони можете найти приют.
— Ты полагаешь?
— Ей-Богу! В праздники там устраиваются даже танцы!
Генрих бросил талер крестьянину и пришпорил лошадь.
Менее чем через четверть часа, когда наступила уже полная тьма, молодые люди достигли того места, о котором говорил им крестьянин.
Это, действительно, была доволно большая пещера, с входом со стороны Луары, делавшей в этом месте изгиб. Воспользовавшись минутой, когда молния ярко осветила небо, Ноэ въехал туда первый, ему даже не пришлось слезть с лошади. Генрих последовал его примеру.
Почти в ту же минуту разразилась страшная гроза. Удары грома и молнии следовали непрерывно, освещая долину Луары и будя заснувшее эхо» Всадники привязали лошадей в пещере, повернув их головой к утесу, чтобы они не видели блеска молний.
Затем они уселись на куче листьев и веток, принесенных сюда, без сомнения, пастухами и сборщиками винограда.
— Да эта пещера мне нравится гораздо больше, чем гипсовые украшения Неракского замка,— сказал Ноэ после короткого молчания.— Вы ведь согласны со мной, Генрих? А если бы у нас была еще с собой бутылка белого вина, то мне нипочем была бы тогда и гроза.
— А мне — если бы я мог держать беленькую ручку Коризандры в своей! — вздохнул Генрих.
Ноэ с насмешливым видом начал насвистывать какую-то арию и ничего не ответил на слова влюбленного молодого человека.
Но вдруг к шуму грома и проливного дождя присоединился какой-то странный шум. Молодые люди быстро вскочили со своего ложа.
По дороге бешено неслись голопом несколько лошадей, и казалось, их подгоняла не буря, а какая-то иная, более побудительная сила.
Молния сверкала беспрерывно, и вся дорога, река и окрестные холмы были освещены как днем.
Генрих Наваррский и Ноэ, стоявшие у входа в пещеру, увидели женщину, хлеставшую свою лошадь и пролетевшую мимо них с быстротой молнии, при свете которой она мчалась во весь дух.
За нею, на расстоянии трех шагов, скакал всадник, старавшийся настигнуть ее, и кричал ей с сильным итальянским акцентом:
— О, на этот раз ты не ускользнешь от меня, красавица!
Молодые люди услыхали этот отчаянный крик и в то же время они увидели, как наездница повернулась в седле, вытянула руку и выстрелила из пистолета. Вдруг лошадь всадника взвилась на дыбы, присела на задние ноги и тяжело опрокинулась, увлекая в своем падении всадника. Амазонка снова стегнула свою лошадь и скрылась во тьме, точно видение. Все это произошло так быстро и неожиданно, что принц Наваррский и его спутник стояли пораженные и не подумали о вмешательстве.
Но когда они увидели, как сброшенный на землю всадник здоров и невредим вылезает из-под содрогавшегося в предсмертных судорогах тела своей лошади, Ноэ не мог удержаться от взрыва хохота.
Всадник находился перед входом в пещеру. Взрыв смеха привлек его внимание, а молния осветила двух молодых людей, укрывшихся от грозы под навесом утеса.
В глубине пещеры он увидел лошадей.
— А, клянусь Мадонной! — воскликнул он.— Сама судьба покровительствует мне.
И, не рассердившись на хохотавших молодых людей, он подошел к ним и оглядел их быстрым взглядом опытного в жизни человека.
Молодой принц и его товарищ были одеты более чем просто.
Их платье из грубого сукна, фетровые шляпы без перьев и простые с раструбами сапоги ввели в обман всадника.
Он подумал, что имеет дело с мелкими дворянчиками, младшими сыновьями в семье, едущими искать счастья в Париж.
Он подошел к ним с гордо поднятой головой, заносчивым и покровительственным видом.
— А, черт возьми,— начал он.— У вас есть лошади, юные проказники!..
Генрих Наваррский и Ноэ посмотрели на него.
Это был человек примерно сорока лет, высокого роста, одетый как настоящий дворянин.
Смуглое лицо, надменный вид, жесткое и насмешливое выражение глаз выдавало в нем одного из тех итальянцев, которых привезла с собою королева-мать, Екатерина Медичи, и которые так быстро обогатились при французском дворе.
— Конечно,— ответил Генрих Наваррский более простодушным тоном,— у нас есть лошади, милостивый государь, в этом отношении мы счастливее вас, лишившегося своей лошади.
— Я надеюсь,— продолжал незнакомец,— что вы уступите мне одну из них.
— Как вы сказали? — спросил принц.
— Я должен во что бы то ни стало догнать ту женщину,— продолжал итальянец.
— Это довольно трудно...
— Лошади у вас хорошие, как мне кажется.
— Положим. Но мы не уступим их.
Дерзкая улыбка скользнула по губам итальянца.
— Когда вы узнаете, кто я, вы, конечно, не откажете продать мне одного из этих животных.
— Ба! Неужели вы французский король? — насмешливо спросил Ноэ.
— Более того, милейшие мои.
— Клянусь! — засмеялся Генрих.— Один только папа стоит выше короля Франции. Так неужели вы папа?
— Нет, но я любимец королевы Екатерины Медичи.
— Гм,— продолжал принц, которого очень забавлял надменный вид всадника,— это чуточку пониже, чем король.
— Милые мои дворянчики,— сказал итальянец, терпение которого наконец истощилось,— у меня нет времени беседовать с вами. Предлагаю на ваш выбор: или продайте мне одну из этих лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63