Где-то далеко прозвучал выстрел. «Наверное, фазанов бьют деревенские»,— подумал Левка.Стоял сентябрь — лучший месяц года на Дальнем Востоке, когда нет ни дождей, ни туманов, на безоблачном небе светит еще жаркое солнце и в то же время в необыкновенно прозрачном воздухе разлита приятная свежесть. Еще буйно растут травы в тенистых падях и распадках. Еще все зелено. Кажется, что лето только началось, что впереди еще бесконечное множество таких прекрасных дней, и только золотая и багряная листва кленов напоминает о близких холодах.Легко думается в такие дни. И Левка уносился мыслью следом за паутинками. Они летели на запад, в сторону Уссурийского залива, туда, где лежал Владивосток. Левка единым духом перелетел мысленно тайгу и залив и опустился в Голубиной пади на своем дворике. Его обдало знакомыми, родными запахами. Сколько раз вечерами, перед тем как заснуть, он закрывал глаза, стараясь представить себе родной дом. Но все почему-то расплывалось в сознании, никак не удавалось ему увидеть и лицо мамы. Сейчас же, закрыв глаза, Левка ясно-ясно увидел дорогое лицо. Но часовому не полагается сидеть с закрытыми глазами. Левка открыл глаза и снова, прищурясь, стал смотреть на сизые макушки болотной травы, на купы тальника внизу.«Да, — снова стал думать Левка, — домой не вернешься на паутинке, туда надо идти с боем. Сражаться». Эта мысль перенесла мальчика в отряд к отцу. Каких только чудес храбрости не проявлял мысленно Левка: он выполнял самые трудные задания, ходил и в разведку, захватывал пушки, брал в плен сотни вражеских солдат…Левкины мечты прервал Сун: из-за шалаша показалось его встревоженное лицо.— Левка, посмотри-ка, что там такое! — Сун показал вправо от тропы на берег речки. Там на белом галечнике что-то чернело.— Медведь, наверное…— Нет, Левка, это человек. Он сначала полз, потом встал. Видишь, опять упал.— Да, кажется, воду пьет… Ну-ка, постой на часах. На карабин, пойду узнаю, что за человек.Передав карабин, Левка легко побежал вниз, перепрыгивая через валежник. Спустившись к речке, он спрятался, решив хорошенько рассмотреть незнакомца, который брел по берегу как пьяный, спотыкаясь о голыши. Судя по одежде, это был городской человек: в сапогах, кожаной куртке, за плечами зеленый охотничий мешок с блестящими медными пряжками. Фуражки на незнакомце не было. Вот он остановился и, подняв окровавленную руку, откинул с бледного лица длинную прядь волос. Левка, не раздумывая больше, выскочил из засады.Человек вскрикнул и упал на гальку.— Вы ранены? — спросил Левка, осторожно дотрагиваясь до плеча незнакомца.Человек медленно открыл глаза и застонал:— Да, ранен…Подбежал Сун. Заметив в его руках карабин, раненый спросил с легкой усмешкой:— Тоже партизаны?Левка, задетый усмешкой, сухо спросил:— Куда ранены?— В плечо. Кажется, кость перебита. Не могу поднять руки. Бинт в мешке.— А где тот, кто вас ранил? — и Левка стал подозрительно осматривать берега речки.— Откуда я знаю, он шел со мной и вдруг… ради бога, перевяжите плечо… теряю последнюю кровь.Левка привык перевязывать раны. Он осторожно с помощью Суна снял с раненого куртку, разорвал мокрый от крови рукав рубахи. В мякоти предплечья чернела ранка. Перевязывая руку, Левка с любопытством поглядывал на человека, который испугался такой пустяковой раны. Забинтовав руку, он сказал:— Идемте, до заимки всего с версту.— Не знаю, дойду ли…— Мы поможем.— Ну хорошо. Теперь скажите, Остряков сейчас на заимке?— Нет.— Нет? О боже! Где же он?— На операции.Раненый застонал и снова упал на гальку.— Да что вы от такой пустяковой ранки все падаете? На заимке мой дедушка. Если чего, он поможет.— Дедушка? А бабушки у тебя здесь нет? Что ты мне своего дедушку суешь? Мне надо Острякова, весь отряд мне надо! Если я не найду отряд, может случиться нечто ужасное!Раненый снова застонал, внезапная вспышка злости, казалось, совсем обессилила его. Он обмяк и покорно пошел, поддерживаемый под руку Левкой и Суном.По пути он путано рассказывал, что он идет из партизанского отряда шахтеров. Говорил о своих подвигах, о каком-то моряке, который хотел его предательски убить, но, к счастью, только ранил и отнял секретный пакет.— Кто у вас командир-то? — спросил Левка, которому этот человек стал вселять недоверие.— Шулейко! Ты что, знаешь его?— Да, знаю. А как ваша фамилия?— Лидянский, слышал?— Нет, не слышал…— Странно, меня все знают и в отряде и на Сучане. Я студент Томского университета, участвовал в демонстрациях.Лидянский было оживился, но, заметив хмурые лица мальчиков, опять застонал и попросил их быть свидетелями того, как он, истекая кровью, стремился выполнить задание.Левка и Сун молчали и только переглядывались, когда незнакомец особенно явно противоречил сам себе. Наконец, когда студент стал рассказывать, как он боролся, даже стрелял в своего противника из нагана, но не попал, а тот вышиб наган из его рук, Левка отрезал:— Мы слышали только один выстрел, а ваш наган в мешке…— В мешке? Что вы, это не тот, это другой наган… — бормотал раненый.На заимке Левка нашел дедушку и коротко рассказал ему о случившемся.Выслушав внука, Лука Лукич заметил:— Ну пошли, посмотрим, что еще за студент такой. Где он?— В Коптяевском зимовье.Подбежал Кешка, «носом» почуявший, что произошло что-то необычное. Обтерев о свои кожаные штаны руки, выпачканные тестом, он шепнул Левке:— Что еще там такое?— Пойдем, увидишь.Лука Лукич прервал стоны и жалобы студента и стал задавать ему короткие вопросы:— О чем было в пакете писано?— О совместных действиях против нового карательного отряда. Послезавтра шахтеры должны соединиться с вами под Фроловкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64