Жирбеша они боялись.К Левке подошел Корецкий и сказал заискивающе:— Как тебе нравится наш фугас?— Разве сейчас каллиграфия? — спросил Левка, хмуря брови: он решил спасти учителя от этой злой шутки.— Да нет, Жирбеш будет трепаться.— Жирбеш?— Ну конечно! Ты что, с луны упал?— Он же твой дядя!— Конечно, мой, а не твой, но этого требует справедливость. Мы решили, и все!— За что?— Хотя это не твое дело, но на этот раз скажу: он всех обозвал «поросячьим отродьем».Левка засмеялся:— Хоть раз правду сказал!— Но ты не очень! Только попробуй нафискаль, голову оторвем и концы в воду.— Фискалить я не буду, а фугас вы уберете.— Ха-ха! Слышали, ребята? А почему, скажите, пожалуйста? Хочешь подлизаться?— Потому, что это подлость! Ведь он учитель!— Слыхали, как заговорил? — усмехнулся Корецкий. — Но это ненадолго. Скоро вам всем будет крышка.— Когда еще будет, а вам уже крышка! — Левка шагнул к кафедре и прыгнул на площадку. По углам рванули пробки, класс наполнился вонючим дымом.— Что он вмешивается, дай ему! — крикнул кто-то.— Уж если вы раньше меня боялись тронуть, то теперь и вовсе не посмеете! Отошло ваше время, вот что! Убирайте пробки. Ну!..Скауты посмотрели на Корецкого.— Жирбеш! — крикнул дежурный, входя в класс.Учитель географии пришел без журнала. Он, сморщившись, потянул носом, прошелся по классу, глядя в пол. Затем подошел к первым партам и сказал:— Господа, по некоторым обстоятельствам, о которых вы, наверное, догадываетесь, я не могу оставаться в гимназии и временно оставляю ее. Надеюсь, господа, что, вернувшись, я встречу вас такими же благородными и честными молодыми людьми, защитниками порядка, установленного самим господом богом…Жирбеш проговорил до самого звонка.Вторым и последним уроком в этот день был латинский язык.А после уроков Левка и Коля Воробьев без устали носились по городу: слушали ораторов на митингах, ходили в казармы к красногвардейцам. Левка подмечал перемены во всем. Теперь на улицах очень редко попадались мальчишки в скаутских костюмах. На Светланской в пестрой праздничной толпе было много рабочих и матросов. Все носили на груди огромные красные банты, называли друг друга еще непривычным, но уже дорогим словом «товарищ». Прежнее «господин» теперь звучало как брань. Это слово слышалось только в кварталах, где жили богачи, да возле ресторанов и кафе. Наблюдая жизнь города, Левка с Колей подмечали, что назревают какие-то большие события.В порту появился японский броненосец, а за ним пришел английский крейсер. Броненосец и крейсер, словно голодные морские чудовища, жадно смотрели на белокаменный город.На Вторую речку прибывали эшелоны с частями чехословацкого корпуса. Корпус состоял из чехов и словаков — бывших солдат и офицеров немецкой армии, которые не захотели воевать против русских и сдались в плен. Из них царское правительство создало большое воинское соединение — корпус — и хотело направить его на фронт против немцев. Но война окончилась, и Советское правительство разрешило военнопленным возвратиться на родину через Владивосток.Если «Орел» стоял у причала, Левка с Колей обязательно забегали поделиться с дедушкой и Максимом Петровичем новостями. Старики горячо принимались обсуждать тревожные события. Они не верили, что войска «союзников» прибывают только затем, чтобы помочь навести в стране порядок.— Они наведут порядок! — многозначительно говорил Максим Петрович. — Такой порядок наведут, какой в Китае устроили или в Африке! Они хотят из России свою колонию сделать!Лука Лукич согласно кивал.— Жалко, силы у нас еще маловато, — говорил он, — тряхнуть бы их как следует, по-морскому. Не о порядке они пекутся, а о своем кармане. Им наш хлеб нужен, наша рыба, лес, уголь, золото, — пояснял мальчикам шкипер, загибая узловатые пальцы.Совсем неожиданно для мальчиков старики расценили и приезд в город чехословацкого корпуса.— Надо с чехами тоже ухо востро держать! — сказал Максим Петрович. — В газетах пишут, что чехословаки заняли все города в Сибири. Мало у нас и без них хлопот!— Которые к нам приехали, не будут против нас выступать, — уверенно заявил Левка. — Я с одним словаком разговаривал. Он говорит, что все они хотят домой поскорей добраться.— Может, солдаты-то и хотят, да начальство по-другому думает, — веско произнес Лука Лукич.…Как-то Левка проходил с Колей возле окон большого кафе на Светланской улице. Коля остановил Левку.— Смотри, сколько буржуев, и откуда они только берутся? Прямо дыхнуть нельзя… А ты все «революция, революция»!За огромным зеркальным стеклом возле столиков с мраморными крышками сидели какие-то мужчины в дорогих костюмах, красивые женщины. Они ели мороженое из серебряных вазочек и тянули через соломинку разноцветные искрящиеся прохладительные напитки.Коля толкнул Левку локтем:— Смотри-ка, видишь, кто там сидит? Вон прямо, возле окна…За столиком у окна сидели Жирбеш в сером клетчатом костюме и полный японец в белой чесучовой рубашке. Они о чем-то с увлечением разговаривали, с усмешкой кивая в сторону улицы. Коля постучал в окно. А когда Жирбеш и японец вопросительно посмотрели на него, показал им язык.Об этой встрече Левка вспомнил через несколько месяцев, когда перед ним вдруг вновь появились улыбающийся японец и хмурый Жирбеш.…Экзаменов в этом году не было. Учащимся объявили, что всех перевели в следующий класс. В СЕРОМ ОСОБНЯКЕ Повар Корецких, веселый дядюшка Ван Фу, всегда говорил Суну, когда у того выдавалась минутка свободного времени и он присаживался на порог кухни:— Сун, ты похож на обезьяну, которая потеряла свой хвост и никак не может его найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64