Может, верно говорили болотные старики, что если дотронуться до умирающего, то получишь в наследство частицу его души? Иначе почему мне было так легко и спокойно с этими почти незнакомыми воинами?
Однажды на рассвете меня разбудил Скол.
— Вон там Сюллинги, — указывая в синюю даль, сказал он, но я увидела только рваный туман и темноту за ним.
— Ты знаешь тот остров, где живет отшельник? Кормщик кивнул. Он мало говорил, но о каком бы крае света ни заходила речь, всегда знал туда дорогу.
Гребцы налегли на весла. Я встала у борта и сдавила пальцами чей-то щит. Мимо проплыли серо-зеленые валуны, а впереди темной полосой поднялся высокий берег. Здесь… Сердце дрогнуло, и опомнившийся паук принялся скрести его своим шершавыми лапами.
— Табань! — приказал Скол и пояснил: — Тут подводные скалы. Остров большой, но наполовину скрыт водой. Нужно дождаться прилива и войти в залив на высокой волне. Иначе «Акула» сядет на мель.
Мне почему-то стало страшно и захотелось повернуть назад. Зачем я приплыла на этот чужой и негостеприимный остров?! Погналась за призрачной надеждой, а сбудется ли она? Даже боги не пожелали связываться с марами, почему же мне станет помогать какой-то отшельник? Но его отказ означал бы для меня нечто худшее, чем смерть.
На миг мне показалось, будто «Акула» застыла на самом краю мира, перед чудовищной ямой и одно-един-ственное слово может сбросить ее вниз.
— Прилив начался. — Хальвдан вытянул из-за борта длинный шест и показал, как высоко поднялась вода. Викинги зашумели.
— Нужно спешить, — поторопил Скол. Я кивнула, села на скамью и взялась обеими руками за твердую, нагретую ладонями рукоять весла.
— Эй-хо! — крикнул Скол.
Одним слитным усилием мы навалились на весла.
— Эй-хо, эй-хо! — ритмично выкрикивал Скол и вдруг рявкнул: — Табань!
Вода под бортом зашумела, и «Акула» плавно ткнулась бортом в невысокую скалу. Хальвдан метнул на сушу абордажный крюк, перескочил через борт и прикрутил канат к валуну. Так же поступили на корме. Судно замерло. Настала пора выполнять обещанное…
Поднявшись, я вытерла неожиданно вспотевшие руки и обернулась к хирдманнам. Я знала их привычки, голоса, запахи, но не видела их лиц. Воины Хаки Волка так и остались для меня непонятными существами с двойной сутью…
— Освобождаю вас от данной на Нидаросе клятвы! — сглотнув комок в горле, сказала я. — Вы свободны и вольны делать все, что пожелаете. Прощайте.
Никто не ответил. Только волны лизали скалу да кормщик услужливо подставил руку, помогая мне взобраться на нос «Акулы». С него прыгать на берег было легче. Я сощурилась и различила впереди серый, покрытый мшистыми зелеными наростами плоский камень. «Туда и прыгну», — решила я и оттолкнулась. Котомка с вещами стукнула по спине, меч — прощальный подарок Олава — звякнул о камень. Кое-как поднявшись на ноги, я отряхнула колени и, не оглядываясь, двинулась вверх по тропе. Приходилось идти очень осторожно, не отрывая взгляда от земли, и викинги видели, как мне трудно, но никто не вызвался помочь.
Лента тропы обвилась вокруг высокой скалы, затем сбежала вниз на покрытую ранней зеленью лужайку, пересекла ее и потянулась дальше. Еще немного, и я в растерянности замерла перед огромной сводчатой пещерой. Она была знакома мне по слухам и рассказам. О ней говорил Олав и о ней шептались викинги. Здесь жил тот самый загадочный и могучий чародей-отшельник, который умел видеть будущее и лечить души. Я шагнула еще раз и споткнулась. Земля прыгнула к лицу. Мелкие камешки вонзились в ладони.
Проклятие! Слава богам, что отшельник ничего не видел-.
— Ты пришла. — Голос был медленный, протяжный и глубокий. Он несся из темной пасти пещеры, полз по земле и затекал в уши.
«Старик тут», — сообразила я и завертела головой.
— Ты пришла за помощью, — сказал отшельник. Я так и не смогла понять, откуда он говорил, поэтому ответила не ему, а самой пещере:
— Ты рассказывал Олаву сыну Трюггви-конунга о чудесах, которые может творить бог христиан, и еще ты сказал, будто этот бог сам открывает тебе все, что ты желаешь знать…
— Олав Трюггвассон? — спросил голос, а затем зашелестел сухим смехом, словно по высохшему гороху проползло множество больших змей. — Помню… Он уже стал конунгом?
— Да. Но правда ли то, о чем он рассказывал?
— Правда.
Все получалось! Слухи подтверждались, и отшельник не гнал меня. Может быть… Я шагнула вперед:
— Тогда пусть твой бог поможет мне! Мои боги не могут этого сделать.
— Ты же не веришь в его могущество… Нет, отшельник ошибался, и если я пришла сюда, значит, уже верила.
— Подойди.; — Щурясь и пошатываясь, я двинулась к пещере. В темном провале возникла высокая белая фигура. Вот оно,спасение!
Радость нахлынула на меня и понесла навстречу отшельнику. И тут мары нанесли удар! С каждым шагом мои ноги все больше тяжелели, а сердце сжималось и истекало болью. Сочащаяся из него кровь иссушала грудь и заставляла плакать…
Не дойдя всего два или три шага, я остановилась. Сил больше не было… Заслоняя путь перед глазами, вставали воспоминания. В пещере кричали горящие люди, под ногами плескалась кровь, а вокруг звенели вражеские мечи…
— Не могу, — призналась я, но отшельник не шевельнулся.
— Значит, ты не веришь даже в собственное спасение.
Я застонала. До освобождения оставалось так немного, а у меня не хватило сил! Неужели это конец?
— Наша, наша, наша! — восторженно завопили мары. Прилетели, гадины!
— Иди! — крикнул Баюн. И он здесь?
— Не могу… — опускаясь на колени перед белой фигурой отшельника, прошептала я и заплакала. Слезы текли по щекам, падали на камень и обжигали ладони горячими брызгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176