— Ступай, — сказала я Левеету. — И послушай совета — не вини себя.
Он не понял, но расспрашивать не стал. Я проводила взглядом его невысокую фигурку и принялась за работу. В дело пошло все — ветви, сено, древесная кора и старое тряпье. В самую середину собранного кома я сунула горящую голову факела. Тряпье и сено занялись быстро. Выскользнувший огонь опалил мне лицо, но, не замечая жара, я подхватила огромный пылающий шар, кинулась к двери и дотянулась до нее ногой. Удар, еще один… Тяжелая створка засипела и приоткрылась. Рассыпая снопы искр, горящий ком вкатился внутрь. Там заверещали.
— Пожар! — вторя раздающимся изнутри крикам, заголосила я. — Пожар!
Всполохи пламени, крики людей и визг испуганной скотины разбудили всю усадьбу. Встревоженные урмане выскакивали из домов и бросались к горящей избе. Более сообразительные тащили ведра и топоры. Я отползла подальше к стене и прижалась спиной к кольцу. Если мне повезет, пламя потухнет не сразу. Там, в избе, не полу много сухой соломы, да и деревянные стойки займутся быстро, лишь бы не сообразили затушить…
Скорчившись у стены, я глядела на бегающих yрманов и молилась огню. «Скорее же, скорее, Сварожич! Под. соби, родимый! Недоброе делаю, да не по своей вине!» —шептали мои губы. В ответ он басовито гудел где-тс под землей: «Жди, жди, жди…» И я дождалась! Земляные, подпертые изнутри деревянными балками стень качнулись. Незаметно, совсем чуть-чуть, так, будтс задыхающийся в дыму дом попробовал глотнуть немного свежего воздуха. Обеими руками я вцепилась в кольцо и откинулась назад. Кол медленно пополз из земли, Немножко, еще немножко… Загнутое с противоположной! стороны острие выскользнуло наружу. Я рухнула на спину, перевернулась через голову и, подхватив цепь, кинулась в сторону леса. Сзади затрещали стены и закричали люди. Возможно, они подумают, что я сгорела. Хотя вряд ли…
Хорек возник на моем пути, будто приведение. Он тащил ведро с водой и никак не ожидал наткнуться на меня. Глазки управляющего испуганно округлились, но промолчать ему не хватило ума.
— Ты?! Эй, люди! — взвизгнул он и замолчал. Железный кол сослужил мне хорошую службу…
Исчезая в спасительной темноте леса, я оглянулась. Тела Хорька не было видно, только перевернутое ведро жалобно глядело мне вслед круглым донцем, будто про— , сило взять с собой. Но я не нуждалась в попутчиках…
Я бежала, спотыкалась, падала, вскакивала и снова бежала. Сначала еще чувствовалась боль в ногах и груди, а потом все прошло, осталось только прерывистое хриплое дыхание, бешеный стук сердца и тяжесть волочащейся сзади цепи. Я долго несла ее в руках, но потом сообразила — обмотала холодные звенья вокруг пояса и стала опираться на кол с кольцом, будто на посох. Так идти оказалось намного легче и удобнее.
Сначала я бежала без направления, лишь бы уйти подальше от усадьбы, пока не стих пожар и урмане не нашли труп своего управляющего. Когда это произойдет, меня не спасут ни быстрые ноги, ни снежные заносы.
К рассвету лес поредел и мелким кустарником скатился к маленькой быстрой речушке. Ее берега обмерзли, но посредине струился звенящий ледяной поток. Не раздумывая, я прыгнула в воду и побежала вниз по ручью. На воде не остается следов, л по ней не ходят на лыжах. Здесь преследователи собьются…
Ручеек недолго радовал меня своим звоном. Проскакав с версту, он принялся нырять под наст, забираться под коряги и в конце концов скрылся под снегом. А спустя еще немного кончился лес и впереди открылась белая равнина.
«Озеро, — догадалась я. — Озеро Меларен. Это уже довольно далеко от Уппсалы».
Урмане говорили, будто озеро Меларен так велико, что его не обойти и за три дня. Проверять эти слухи я не собиралась. На берегах Меларена стояло множество больших и мелких усадеб. Цепь на ноге и оборванный вид выдадут во мне беглую рабыню. Меня поймают, вернут Свейнхильд, а дальше? Опять цепь или новые издевательства? Лисица не позволит мне умереть до возвращения Хаки, если тот вообще когда-нибудь вернется. Остается одно…
Сунув в рот пригоршню холодного снега, я ступила на лед озера. Здесь уже не запутаешь следов и не укроешься в спасительной ложбинке. Нужно бежать.
Мои ноги дрожали и подкашивались, а кол все чаще вываливался из ослабевших рук. Небо потемнело и опять стало светлым… Недобрый день или светлая ночь? А может, просто темнота в глазах? Налипший на ноги снежный ком тянул вниз. Где-то на середине озера я упала, не смогла встать и, задыхаясь, поползла вперед на четвереньках. Хотя вперед ли? Не знаю. Мне было уже все равно…
Очнулась я от яркого солнечного света. Откуда он? Неужели прошла ночь?
Дрожь перестала колотить замерзшее тело, но теперь оно не желало шевелиться.
— Вставай же! — копошась в снегу, приказала я себе самой. — Вставай!
В небе захлопали крылья. Мары— Прилетели… Чуют, гадины, смертный час…
Но это оказались не мары, а две большие черные птицы с острыми клювами и быстрыми, круглыми глазами.
— Чего явились? — прохрипела я.
Одна из птиц склонила голову набок, скакнула ко мне и громко каркнула, «Вороны бога Одина — Мудрость ц Память, — вспомнились пастушьи байки. — Каждый день они облетают землю и приносят Одноглазому владыке все новости».
— Все равно встану! — заявила я тому, которого окрестила Памятью. — Понял? Встану и пойду дальше!
Он подпрыгнул, взмахнул крыльями и потешно заковылял в сторону, к длинному, глубокому следу в снегу. Посередке след вспарывала узкая борозда. Неужели это я ползла и тащила за собой цепь? Если могла делать это без памяти, то уж в своем уме точно сумею!
С большим трудом мне удалось подняться на четвереньки и двинуться вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176