Его воины побросали уже захваченную добычу и побежали на свой корабль. Зрители засвистели и заулюлюкали, и даже Льот не удержался от презрительной насмешки, а я смотрел только на кормщика. Он оттолкнулся от тонущего корабля и теперь плыл к своему судну. По воде за ним следом тянулся бурый след. С кнорра спрыгнули двое пловцов и подтащили кормщика к борту. Дружеские руки подхватили его и вытащили на палубу. Я думал, что кормщик тут же упадет, но он выпрямился и указал на корабль Уве, который спешил отойти.
— Не выйдет, — усмехнулся я и рявкнул: — К бою! Весла улеглись на палубу, а щиты дружно брякнули и показали Уве свою яркую раскраску. Он повернул к одному из драккаров Хакона.
— Уйдет! — вздохнул Трор, но, удивляя меня, воины ярла тоже перевернули щиты. Хирдманны Уве завопили. Они оказались в ловушке. Одни… Без друзей… Уве вышел на нос и, показывая, что сдается, бросил меч в воду. Один из драккаров Хакона зацепил его насад крючьями и подтащил за собой к торговому кораблю. Я тоже подошел поближе.
Кормщик лежал навзничь на спине, но его глаза были еще открыты. Хакон перепрыгнул на кнорр и склонился:
— Что сделать с твоим врагом?
Тот перевел на него тяжелый взгляд:
— Отправь его к брату.
— Не передумаешь?
Я удивился. Зачем Хакон задавал этот вопрос? Хотел сберечь жизнь Уве? Но к чему жалеть подлого юнца?
— Нет, не передумаю. — Кормщик медленно повернул голову. Его затуманенные болью глаза скользнули по моему лицу:
— Тебе… обязан…
Я хмыкнул. Он и сам неплохо справился. Однако кормщик упрямо повторил:
— Тебе! — И уже тише добавил: — Возьми… Что захочешь… В подарок…
Он закрыл глаза. Его люди притихли, а Хакон приложился ухом к неподвижной груди:
— Жив. Вам лучше вернуться в Хальс под моей защитой.
Из толпы торговцев выступил кряжистый угрюмый мужик с русой бородой и пронзительно-синими глазами.
— Нет, — ужасно коверкая датскую речь, сказал он. — Бьерн не приказывал этого. Он велел идти в Ладогу.
— Он не доживет, — возразил Хакон, но русобородый упрямо мотнул головой:
— На все воля богов… — А затем обернулся ко мне и указал на прикрывающие товар шкуры: — Возьми подарок, урманин. Не обижай Бьерна!
Я неохотно перепрыгнул на кнорр. Что я мог взять у кормщика? Я помогал ему не ради корысти, поэтому, не глядя, откинул край одной из шкур и шлепнул ладонью по чему-то мягкому:
— Беру это!
— Не это, а эту, — поправил русобородый. — Добро… Я взглянул на подарок и отшатнулся. Под шкурой, забившись в тюфяки тканей, сидела рабыня! Костлявая, темноволосая, черноглазая девка с узкими плечами и смуглой кожей. Хорошо, хоть не старая… Изображая признательную улыбку, я подхватил рабыню и перекинул ее на «Акулу». Девка шлепнулась на настил, заскользила по нему и, ткнувшись головой в дальнюю скамью, едва слышно пискнула. Трор приподнял ее, вгляделся и расхохотался:
— Хорош подарок! Такую и приплатишь — не возьмут!
На кнорре не ответили. Сосредоточенные угрюмые люди убрали трупы, увязали разбросанные товары и сели на весла. Русобородый занял место Бьерна, и кнорр пополз в море. За ним заскользили аски.
Им вслед раздался стук топоров. Воины Хакона деловито крушили насад Уве. Тот стоял на корме и постыдно умолял уходящих торговцев не топить его в море, но никто из них даже не обернулся. Провожая их восхищенным взглядом, Трор зацокал языком:
— Какие воины! Только этот их вожак долго думал…
— И ты бы думал, — резко повернулся к нему Ха-кон, — прежде чем отправить в царство Эгира собственных сыновей!
Лишь тогда я понял странное поведение Уве с Альдраном и нежелание кормщика драться! Вероятно, слухи об украденных кораблях были не просто слухами, а неудачливые воры налетели на собственного, ограбленного ими же отца и решили от него избавиться. Их было двое, а он один… Только Орм недаром называл Бьерна лучшим из воинов…
Я еще долго смотрел на исчезающий за скалами кнорр Бьерна. Хотелось бы еще раз увидеть его, но вряд ли кормщик выживет. Ладога далеко. Для Бьерна даже дальше, чем прекрасная Вальхалла…
Спустя пару дней после встречи с Бьерном мы достигли берегов Норвегии. Недалеко от входа в большой извилистый фьорд конунг данов позвал Хакона. Я отправился с ярлом.
— Мои люди донесли что в Тунсберге стоит какое-то войско! — взобравшись на нос своего драккара, крикнул Синезубый. Ярл пожал плечами:
— При чем тут я? Пошли разведчиков, пусть получше узнают, что за люди там собрались и кого они ждут. Хочешь, я отправлю туда своих хирдманнов?
Конунг удивленно взглянул на него, и Хакон пояснил:
— Мои люди знают эти места. Если там стоит войско сыновей Гуннхильд, они сумеют улизнуть тайными тропами.
Что-то в голосе ярла насторожило меня, но Синезубый мотнул головой:
— Добро, Хакон, но я первым хочу услышать, какие вести принесут твои разведчики.
— Как велишь, конунг!
Весла поднялись, уперлись в борт конунгова драккара, толкнулись от него, и корабль ярла дал задний ход. Я тоже не стал задерживаться. Хакон что-то замышлял… Словно догадываясь о моих подозрениях, на «Вороне» стали табанить. Он поравнялся с «Акулой», и Хакон махнул мне рукой. Догадливый Скол подвел «Акулу» бортом и перекинул весло. Я перебежал на «Ворона», спрыгнул возле ярла и сразу огляделся. От Хакона можно было ожидать чего угодно, от дружеских объятий до удара в спину. Он усмехнулся:
— Не веришь?
— Верю, но в меру.
— Зря. Я хотел предложить тебе кое-что. Он пытался втянуть меня в какое-то грязное дело, я чувствовал это, но с отказом не торопился. — — Что? — коротко спросил я.
— Пошли разведчиками кого-нибудь из своих, — склоняясь к моему уху, прошептал Хакон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176