Ермаков не поддался рыночной лихорадке, охватившей даже заслуженных генерал-полковников. Он правильно рассудил, что те крохи, которые он мог получить в виде пресловутых «мерседесов» или загородных коттеджей, не стоят того, чтобы рисковать своим положением.
Тимашук знал это совершенно точно. По долгу службы, будучи в те годы сотрудником контрразведки, молодой капитан Тимашук осуществлял оперативное сопровождение контактов Ермакова с западными партнерами, обеспечивал секретность переговоров, контролировал окружение генерала. Да и самого генерала. Понятно, что не только капитан Тимашук приглядывал за отцами-командирами. Но, видно, точность его донесений нравилась в Москве. Недаром же Тимашуку досрочно дали майора, а потом и подполковника — тоже досрочно. Он не юлил, как другие особисты, старавшиеся обойти острые углы, чтобы не испортить отношений с генералами, от которых их карьера зависела больше, чем от начальства в Москве. Тимашук предполагал, что его рапорты читает и сам Ермаков. И понимал, что Ермаков относится к ним нормально — так, как и должен относиться серьезный человек к другому серьезному человеку, добросовестно делающему свое дело.
Основательность и добросовестность Ермакова импонировали Тимашуку, а его уверенная карьера укрепила Тимашука в убеждении, что жизненный рост человеку гарантирован только тогда, когда он приобщен к большому делу. Он понял и еще одну важную для себя вещь. Рост человека оценивается не званиями и должностями, а перспективностью дела, которым он занят. При успехе дела все придет само: и положение, и достаток. Самым большим делом на Руси всегда была государева служба. Служба службе, конечно, рознь. Но коль уж повезло попасть в главную, хоть и тайную струю государственной жизни, нечего и дергаться. А именно на стрежень Тимашук попал в Берлине и позже в Москве, когда по предложению Ермакова перешел в систему ГК «Госвооружение», а затем и в коммерческую фирму «Феникс».
Давая согласие на откомандирование в «Госвооружение», Тимашук сознавал, что его военная карьера на время замедлится, а то и вовсе приостановится. Но чего стоила лишняя звезда на погонах в сравнении с масштабом дела, в котором он занял далеко не последнее место. Что же до надбавок за звание, то они и вовсе были смехотворными по сравнению с валютными премиями, которые он получал в «Фениксе».
Но самое важное — дело его было большим, государственным. И во главе его стоял человек честный и государственный. Это во все времена дорогого стоило. В нынешние — тем более.
Нет, покушение на Ермакова не было следствием его нечистой игры или сомнительных операций. Оно было вызвано какими-то иными, стратегическими причинами. И это было очень серьезно. Особенно сейчас, когда в стадию практической реализации вступила программа, под которую и было создано ЗАО «Феникс». Миллиардный контракт с аль-Джаббаром — только начало. Подготовка велась в условиях жесточайшей секретности, о программе даже в Кремле знали не больше двух-трех человек. Знал бывший премьер, знал помощник президента. А сам президент мог и не знать. «Не вникайте, ваше величество». Наверняка ничего не знал и нынешний молодой премьер, о таких вещах вряд ли поспешат докладывать. В «Госвооружении» знали генеральный директор и представитель президента генерал армии Г. Сам Ермаков. И Тимашук. В пределах своей компетенции, но достаточно много. Остальные знали лишь необходимый минимум. Из мозаичных осколков того, что каждый знал, можно было восстановить общую картину только в том случае, если собрать всех вместе. Да и то нужно знать, кого собирать и какие задавать вопросы. Совершенно исключено.
Тогда в чем же дело? Криминал? Какой может быть криминал? Оружейный бизнес был защищен всей мощью государства, мощью профессиональных спецслужб, смешно было даже подумать, что в него может сунуться криминал. Криминалу здесь нечего было ловить, ему оставалось довольствоваться крохами, упавшими с государственного стола. Нет, это не криминал. Тут что-то другое. Что?
Тимашук рассчитывал, что многое прояснится в разговоре с Ермаковым, но ничего не прояснилось, а еще больше запуталось. Пока оформляли пропуск, Тимашук курил возле проходной, ждал. Он увидел, как на территорию ЦКБ въехал «мерседес» генерала армии Г. в сопровождении джипа с охраной. Не было сомнений, что Г. приехал навестить Ермакова. Так и оказалось. Их разговор длился почти полчаса.
Когда Г. проходил через холл, где Тимашук ожидал разрешения подняться к шефу, лицо у Г. было каменное, волчье, он даже словно бы щерился, обнажая искусственную челюсть, один вид которой, растиражированный телевидением, приводил в неистовство всю дерьмократическую общественность новой России. На приветствие Тимашука Г. приостановился, но ничего не сказал, молча кивнул и быстро прошел к выходу. Тимашук понял, что разговор у них с Ермаковым получился очень тяжелым. Увидев шефа, он убедился, что был прав. Вся атмосфера богатой гостиной на этаже, где в кресле-коляске полулежал Ермаков, была насыщена грозовым электричеством. Но на молчаливый вопрос Тимашука шеф лишь хмуро сказал:
— Не твои дела. Твои дела: отправить «Мрию». Как можно быстрей. Это наш единственный шанс.
В другое время Тимашука устроила бы такая конкретность. Все дела, даже самые большие, состоят из мелких конкретных дел. Их делают конкретные исполнители.
Подполковник Тимашук был исполнителем. Да, исполнителем. И нисколько не унижала его эта роль. Почему она должна его унижать? Болтунов полно, работников мало. Он и поднимался по жизненной лестнице только потому, что был хорошим исполнителем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109