Когда ожидают боевых действий. В военном городке тоже было непривычно безлюдно. Ну дела. Они что, ждут штурма?
Таким наблюдательным оказался не я один. Муха повертел головой, потянул носом, поморщился. На его размалеванном гримкарандашом «Туман» лице белели зубы, из-под каски поблескивали глаза.
— Чего это они не летают? — спросил он. — Вчера целый день летали, а сегодня хоть бы кто!
— Горючку, наверное, выжгли, — попытался найти объяснение Боцман. — У всех же сейчас лимиты.
— Ни фига, — возразил Муха. — Все вертушки с самого ранья заправили под завязку, я видел.
Он не стал объяснять, с какого места он это видел и что заставило его встать на рассвете, а мы из присущего нам чувства деликатности не стали спрашивать.
— И ракет нацепляли, — внес свою долю в общую копилку наблюдений Артист.
— Ракеты были, — возразил я.
— На «двадцать восьмом», — подтвердил Артист. — А на «двадцать четвертых» не было.
Он протянул мне бинокль. Я всмотрелся в сторону вертолетной площадки. И в самом деле: внешние узлы трех Ми-24 щетинились сверхзвуковыми ракетами ПТУР «Штурм-В».
— И вот что еще непонятно, — продолжал Артист. — Куда «черные» подевались? Вчера бегали как заведенные. А сегодня — ни одного.
Этой странности никакого объяснения не нашлось. Неуверенное предположение Боцмана, что им всем дали отгул, даже не удостоилось обсуждения. Гипотеза Артиста о том, что все они сидят на губе из-за того, что допустили проникновение постороннего зловредного элемента в расположение резервной дизельэлектростанции, тоже не выглядела убедительной.
Муха удалился для обдумывания в кусты, а Док вообще участия в обсуждении не принимал. Он сидел, согнув над «Селеной-5» большие плечи, и выстукивал на клавиатуре «Азимута» сообщение о результатах визуальной разведки. Время от времени поднимал к голубому небу замаскированную под болотный пенек физиономию, всматривался в легкие перистые облака, как бы пытаясь углядеть в них те самые мельчайшие подробности, которых требовал Центр, и вновь склонялся над «Азимутом». Отправив очередную порцию наблюдений, ждал уточняющих вопросов, терпеливо отвечал.
Из кустов выполз Муха и поделился результатами своих размышлений:
— Я понял! Они переоделись!
— Кто? — спросил Артист, уже забывший, о чем шел разговор.
— "Черные"!
— Во что?
— Не знаю.
— Иди еще подумай, — посоветовал Боцман. Муха хотел обидеться, но не успел и рванул в кусты. Говорят, халявного сыра не бывает. Халявного шашлыка тоже.
— Тихо! — вдруг приказал Док и поднял голову. Мы прислушались. Откуда-то сверху, с большой высоты, доносился слабый гул самолетного двигателя.
— Уже третий или четвертый раз пролетает, — объяснил Док.
Я перевернулся на спину и поднес к глазам бинокль. Успел увидеть лишь маленькое серебристое пятнышко на высоте километров семь-восемь. Оно прошло к юго-западу и растаяло в лучах склоняющегося к закату солнца. Инверсионного следа за ним не было. Значит, не истребитель. Скорость тоже была явно не сверхзвуковая — километров семьсот — восемьсот в час, не больше. Похоже на пассажирский самолет, но их трассы были очень далеко отсюда.
Я решил подождать. Километрах в трехстах — государственная граница. Если рейс не международный, самолет должен будет там развернуться. Значит, минут через сорок снова пройдет над нами.
Я оказался прав. Через полчаса вновь донесся нарастающий гул турбин. Я всмотрелся. Турбин было четыре — на консолях, под крыльями. Как у ильюшинских машин. Классический силуэт пассажирского лайнера. Что-то вроде Ил-76. И только какая-то непонятная круглая нашлепка над фюзеляжем.
— Что это у него за тарелка? — спросил Муха, временно вернувшийся к нормальной жизни.
— Какая тарелка? — не понял Боцман. — И в самом деле тарелка.
И тут мне стало нехорошо. Тарелка. Твою мать. Тарелка!
— Глуши связь! — крикнул я Доку. — Вырубай к черту! Быстро, Док! Быстро!
Он растерянно оглянулся на меня:
— Я уже все передал. А в чем дело?
Он взял у Мухи бинокль и всмотрелся в небо.
— Господи боже! Это же А-50! Или я ошибаюсь?
— Если бы!
Артист, Муха и Боцман, не закончившие такого высшего командного училища ВДВ, как я, и не обладавшие такой любознательностью и кругозором, как Док, с недоумением смотрели на меня, ожидая разъяснений.
Я разъяснил. А-50, принятый на вооружение ВВС СССР в 1984 году взамен морально устаревшего Ту-126, является самолетом дальнего радиолокационного обнаружения и управления. Он может применяться для обнаружения и сопровождения воздушных целей и надводных кораблей, для оповещения командных пунктов о воздушной и надводной обстановке, для управления самолетами истребительной и ударной авиации при их наведении на воздушные, наземные и морские цели, а также служить воздушным командным пунктом. И этому замечательному детищу Таганрогского научно-технического комплекса имени Бериева обнаружить радиопередатчик по одному-единственному сигналу и определить его координаты с точностью до метра — как два пальца обоссать. Что оно, возможно, уже и сделало.
— Передавай, — приказал я Доку. — «Замечен А-50. Пролетал раз пять. Вряд ли случайно. Наши действия?»
Муха вскочил и на четвереньках ломанулся в кусты. На ходу объяснил:
— Прихватило. Я сейчас, я быстро.
— Есть, — сказал Док.
Центр отреагировал мгновенно:
— "Немедленно возвращайтесь в исходную точку маршрута. Все ненужное бросьте. При захвате сопротивления не оказывать".
Такие приказы никому не нужно повторять Дважды. Мы кинулись по лазу в блиндаж. И только успели похватать «каштаны» и распихать рожки по подсумкам, как все пространство вокруг словно бы сгустилось от рева вертолетных движков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109