Повторяю приказ: всем очистить и не мешать исполнению! Выполнять, а то не отвечаю!
Для убедительности он извлек из кобуры табельный пистолет Макарова и помахал им перед носом генерал-лейтенанта, из-за спины которого торчали четыре автоматных ствола.
— Пардон боку, — сказал Сивопляс и деликатно обезоружил разбушевавшегося Голубкова.
— Ты это как? — изумился полковник. — А ну отдай! Отдай, а то еще хуже будет!
— Хватит, — поморщился генерал-лейтенант. — Не стройте из себя. Вам вернут оружие. Когда сядете в самолет.
— Я не сяду в самолет, — отрезал Голубков.
— В отдельный бокс его, — приказал генерал-лейтенант пирату. — Пусть подумает.
Увести!
— Ладно, уговорили, — объявил Голубков, отстраняясь от надвинувшегося на него Сивопляса. — Улечу. Но арестованных заберу с собой. Прикажите выделить Ми-8.
— У нас нет таких вертолетов, — проинформировал полковник Тулин.
— Вызовите из Читы.
— Не вижу необходимости, — возразил генерал-лейтенант. — Арестованные будут отправлены в округ тем транспортом, который есть в распоряжении командира части.
Сивопляс, проводи полковника к самолету. И проследи, чтобы он ни с кем не общался. Пистолет отдашь, когда он будет в кабине. ; — Советую подчиниться, полковник.
— Подчиняюсь, но оставляю за собой, — буркнул Голубков. Он вынул из кармана трубку мобильного телефона, нащелкал номер и хмуро бросил:
— Это Голубков. Лишен возможности действовать. Передать Дьякову… — Сивопляс! — крикнул генерал-лейтенант. Пират метнулся к полковнику и успел бы выхватить из его рук мобильник, если бы я ему маленько не помешал. Реакция у него была, прямо скажем… — …Начинать без приказа, — закончил Голубков фразу. Он, может быть, и еще что-нибудь сказал бы, но тут две короткие очереди из двух стволов, пущенные впритирочку к моей голове, довольно убедительно намекнули, что следует воздержаться от активных действий.
Пришлось воздержаться. Сивопляс забрал у Голубкова мобильник и отступил под прикрытие своей команды. Неслабенькая у него, однако, команда. Пальнуть навскидку так, что у меня даже ухо обожгло, — это надо уметь. Всем мужикам хорошо за тридцать. Ай да пират. Откуда у него такие кадры?
Между тем полковник Голубков закурил и поинтересовался:
— Выходит, мне и по телефону поговорить нельзя? Я что, арестован?
— Сами напросились, — объяснил генерал-лейтенант.
— Я хочу знать: арестован я или не арестован? — повысил голос Голубков.
— Да, арестованы, — подтвердил сиделец.
— И ты, полковник Тулин, допустишь это? — обратился Голубков к командиру полка.
— Позволишь в своей части арестовать российского офицера? И кому — каким-то бандитам? Капитан Тулин! Что с тобой сделалось? Под Кандагаром ты был совсем не такой. Что с тобой произошло, друг ситный?
— Господи, майор! — ахнул полковник Тулин. — Ты, что ли?
— Узнал? — поинтересовался Голубков.
— Твою мать, майор! А я нутром чую: видел где-то. Точно видел. Я ведь даже фамилию твою не знал! Командир диверсионного отряда. И все. Я ту ночь на всю жизнь запомнил. Свалились, отбили нас и ушли. Майор! Неужели ты?
Командир полка вышел из-за спинки кресла-коляски и шагнул к полковнику Голубкову, распахнув руки.
Но Голубков не спешил падать в его объятия.
— Вижу, узнал, — повторил он. — А вот я тебя не узнал.
Тулина словно толкнули в грудь. Он остановился, опустил руки и плечи. Потом поправил фуражку и вытянулся по стойке «смирно»:
— Приказывайте.
— Объявить боевую тревогу, — приказал Голубков. — Аэродром закрыть. Все вылеты отменить, погрузку истребителей прекратить. Всех посторонних задержать до выяснения. Генерал-лейтенанта Ермакова изолировать. Выполняй, капитан Тулин.
— Есть выполнять, товарищ майор! — вытянулся полковник.
— Не спешите, Тулин, — остановил его генерал-лейтенант. — Здесь приказы отдаю я.
— Я вам, товарищ генерал-лейтенант запаса, не Тулин, — отчеканил полковник и даже стал будто бы не таким коротеньким. — Я вам полковник Тулин. И приказы здесь отдаю я. Спасибо, майор, что напомнил, кто есть кто и откуда вышел. А ваши дела, господин Ермаков, у меня уже вот — в горле. Я немедленно доложу обо всем командующему округу. Обо всем. Под трибунал — пойду под трибунал. Но в ваших грязных делах я больше участвовать не буду!
— Где вы видели грязные дела, полковник? — поинтересовался Ермаков.
— Везде! Летчики куплены, мои офицеры куплены, таможня куплена. Я что, не вижу, сколько модулей вы грузите, а сколько по документам проходит? Инженера полгода держите под землей — это светлое дело? На труп подполковника Тимашука даже взглянуть не зашли. А он вам служил верой и правдой! Все, к чему вы прикасаетесь, превращается в грязь и кровь! И это к вам вернется. А если не вернется, значит, Бога нет!
— Взять! — бросил сиделец. «Черные» окружили Тулина.
— С дороги! — рыкнул полковник. «Черные» не пошевелились.
— Отойти от полковника! — скомандовал Голубков.
— Взять обоих, — приказал генерал-лейтенант Сивоплясу. — В разные боксы.
Приставить охрану. Держать до моего распоряжения. Выполняйте.
* * *
Действенность приказов определяется не теми, кто их отдает, а теми, кто выполняет. «Черные» умели выполнять приказы. Оба полковника даже трепыхнуться не успели. Они исчезли в дверном проеме. «Черные» с «калашами» тут же сомкнули ряды, обрекая нас на роль публики, которая может выражать свои чувства всеми доступными способами, а не может только одного — лезть на сцену и вмешиваться в действие. Артист выразил свои чувства непродолжительным аплодисментом.
— Браво, — сказал он. — Антракт. Не думаю, что он будет слишком долгим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109