И судья воздаст по
справедливости.
- Что же это за судья?
- Бортовой компьютер системы жизнеобеспечения, - веско произнес
Хольвик. - В отличие от навигационной электроники, к нему есть
доступ. Компьютер никогда не ошибется, никогда ничего не
забудет. Его не проймешь ни угрозами, ни посулами, он абсолютно
беспристрастен. Лучшего судьи невозможно пожелать.
Среди неразборчивого ропота раздался срывающийся голос Навшана:
- Браво, Хольвик! Идея действительно великолепная. На словах.
Правда, ты упустил из виду, что кто-то будет обслуживать этого
электронного судью, вводить в него данные. И этот кто-то будет
единовластным нашим повелителеми!
После его слов разразилась поистине буря всеобщего негодования.
Судя по еле заметному скачку изображения, ее апогей впоследствии
вырезали.
- Ти-хо!! - зычно проревел Хольвик.
Бритоголовые боевики привстали, готовые по первому знаку
ринуться на беснующихся паханов. Наступило относительное
затишье, которым воспользовался Навшан.
- Нас толкают на страшный путь! - вскричал он. - Сегодня
компьютер решает, кому сколько жить. Завтра он будет решать, как
жить. Послезавтра - как мыслить. Это значит сунуть голову в
удавку! Стоит лишь начать, и мы не заметим, как превратимся в
стадо рабов. Тупых, замороченных рабов!
- Чушь! - перебил его Хольвик. - Нечего нас пугать, мы не
дети...
- Я требую вынести вопрос на всеобщее обсуждение! - не унимался
Навшан. - Пусть решают все! Все, а не горстка избранных!
- Чем тебе, дед, не нравится наша горстка? - осведомился
сидевший напротив него парень с жутким, обезображенным
коллоидными рубцами лицом.
Его поддержал один из бритоголовых.
- Кто решать-то будет? Дешевки, фоски, говноловы? Сами
разберемся.
Последние слова Навшана явно пришлись аудитории не по вкусу, и
Хольвик сразу этим воспользовался.
- Здесь не место устраивать твой вожделенный народный форум, -
обратился он к Навшану. - Со времени старта мы уже недосчитались
почти тридцати человек. Их убийцы тоже будут голосовать за новый
закон? Или ты не видишь, что творится на корабле? Драки при
каждой раздаче пайки. Чуть ли не каждый день изнасилования. Чем
дальше, тем хуже. В крытой - и то больше порядка. Я знаю, как в
камере уважают пахана. Его слово там крепче камня. А здесь?
Недавно закололи шилом Сипатого, и это сделали его же
подельники. Чья теперь очередь? Твоя, Шуруп? Или твоя, Мыльный?
А ты, Обрез, может, расскажешь, почему у тебя забинтована рука?
Кто на очереди, кому из нас завтра полоснут по горлу, проломят
череп? У нас же нет никакого закона - ни имперского, ни
блатного. Так дальше нельзя.
Усевшись, он обвел кают-компанию выжидающим взглядом.
Почти сразу же встал Обрез, плотно сбитый, смуглый детина с
забинтованной левой кистью руки.
- Он прав, паханы. Здесь полно наблатыканных шпанят. Им что
коренной, что фрей парашный, все едино. На блатное понятие они
класть хотели. Если мы их не вправим, останется от нас, паханов,
одно название. Позавчера двое пащенков подруливали к моей бабе.
Зажали ее в углу, перо приставили, стали раздевать. Я их
шуганул, так они на меня с перышком. Если б не подоспели эти вот
братки, - он кивнул на бритоголовых, - мне бы кишками рот
замотали. И хоть бы кто из блатных дернулся на подмогу. Как
хотите, а он кругом прав.
- А ты что скажешь, Музыкант? - спросил Хольвик, едва Обрез
закончил свою речь.
- Что тут скажешь, буза кромешная, - откликнулся, не вставая,
субъект с пожелтевшим, вяленым лицом наркомана. - Я знаю, кто
зачеркнул Сипатого. Хотел я толковище собрать, честь по чести.
Сами знаете, что полагается за пахана. Ну, и кто подписался? Кто
из вас подписался, говорю? Верно борода сказал, кончился блатной
закон. Хоть кого из нас заделают, никто не шепотнется.
- Значит, нужен новый закон, как по-твоему? - Хольвик навалился
на стол, буравя Музыканта немигающими глазами.
- Я думаю, иначе эту шпанку не вразумить, - заявил тот.
- Исчерпывающе. Кто еще хочет высказаться?
И опять вскочил Навшан.
- Выходит, вы печетесь о своей безопасности? О своих привилегиях
паханов? Отлично. Только если Хольвик добьется своего, я ржавого
гвоздя не дам за вашу безопасность. Никто, слышите, никто не
сможет поручиться за вашу шкуру, если этот людоедский закон
вступит в силу...
- Заткнись, ты, фрей с навозной фабрики! - оборвал его один из
боевиков.
Сардонически усмехнувшись, Навшан обратился к Хольвику.
- Очевидно, на страже закона будет стоять именно этот ваш
подручный и подобные ему? А он не страдает от избытка терпимости
и уважения к ближнему, судя по его реплике.
- Биток прав, если не по форме, то по сути, - издевательски
заметил Хольвик.
- Что ты все встреваешь и встреваешь, чувырло носатое? - в упор
спросил Навшана парень с рубцами на щеке. - Шибко грамотный, да?
Захлопни пасть по-хорошему. Сядь.
- Ну что ж, - пожал плечами магистр богословия. - Я вас
поздравляю, Провозвестник Свободы. У вас достойные союзники. А
мне здесь делать больше нечего.
И он направился к выходу.
- Придержите его там, у дверей, - распорядился
председательствующий. - Только пусть помолчит. Кто еще просит
слова? Никто? Тогда прошу отвечать по порядку - кто за, кто
против. Хлыст, записывай. Начали. Мыльный?
- Я чего... - нерешительно пробормотал обрюзгший коротышка. - Я
не против.
- Очень хорошо. Дальше. За или против? - пристально и цепко
Хольвик обводил присутствующих взглядом.
- За...
- И я за...
Процедура голосования прошла почти без запинки и заняла
считанные минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60