Сел к столу. Из факса торчала бумага, он
вытянул, стал читать: "Кнорре пытался покончить с собой в камере.
Находится в реанимации. Следствие идет своим чередом. Поль". Желтовский
посмотрел на дату: факс пришел в его отсутствие, четыре дня назад.
Желтовский откинулся в кресле, вытянув под стол длинные ноги. Глоток пива,
затяжка сигаретой. Так он просидел наверное с час. Перетасованные, как
карты, мысли постепенно складывались по мастям. И все - вокруг
Перфильева...

Первые признаки болезни Артур Аузинь ощутил четыре года назад:
начались сильные боли в крупных и мелких суставах. Он лег на обследование
в ревматологическое отделение, ему поставили диагноз: ревматоидный
полиартрит. Потом знакомый врач пытался объяснить ему, что заболевание у
него системное, по-научному называется "коллагеноз", и что это не столько
заболевание суставов, сколько соединительных тканей. Ничего не поняв,
Аузинь послал всех медиков к такой-то матери, стал горстями глотать
анальгетики. Помогало плохо, невыносимые боли особенно донимали в
межсезонье, во время сильных осенних балтийских ветров. Он снова пошел к
врачу и тот порекомендовал ему "сесть" на кортикостероидные препараты.
Другого выхода нет. И год назад он начал принимать при болях полторы
таблетки в день преднизалона, а в спокойные дни - полтаблетки,
ежедневно...
В этот день сильно разболелся голеностоп. Штормило. В рижском заливе
тугой ветер вздымал волны и гнал их, словно ухватившись за пенистый
загривок, к берегу. Аузинь нервничал: прошло более двух недель, как,
справившись с делом, должны были вернуться и доложить Мартин Виксне и
Сергей Лащев, но они словно провалились сквозь землю. Он знал: не
выполнить его "заказ" они бы не посмели, понимали, что за это бывает,
однажды и навсегда он, их хозяин, предупредил: "Пули не возвращаются из
полета, они извинений не принимают". Он велел им ждать в Москве
возвращения "клиента" и не высовываться, теперь им будут давать команды
непосредственно в Москве. Но из Москвы ему, "диспетчеру", гневно дважды
звонили от Большого Хозяина: "Твои люди не отвечают на телефонные звонки в
квартире". И Артур Аузинь нутром волка почуял: что-то стряслось, такого не
было никогда. Случались накладки, затяжки, но глухого молчания - никогда!
Он собирался уже было лечь спать, когда раздался междугородный
телефонный звонок. Снял трубку. Сперва женский голос по-немецки что-то
сказал, затем по-русски с заметным акцентом: "Ответьте Вене". У Аузиня
вспотели ладони: он понял, кто звонит. Аузинь всегда боялся междугородных
звонков, его голоса, раздававшегося чаще всего из Вены, случалось и из
Гамбурга, из Парижа: диспетчеру Артуру передавался "заказ", через короткое
время через третьи-четвертые руки от совершенно незнакомого и, как понимал
Артур неосведомленного человека под тайным, незаметным присмотром людей
Артура ему поступали деньги... Голос этот он знал хорошо, хотя в лицо не
видел этого человека ни разу в жизни.
- Я слушаю, - прокашлявшись, сказал Артур.
- У вас что, штормит? - спросил знакомый голос.
- Да.
- Все равно хочется отдохнуть в ваших краях.
- Найти вам комнату в пансионате?
- Постарайтесь.
Это был разговор - пароль.
- Мне сообщили, что посылка в Москву не прибыла, - сказал голос. - Вы
слышите?
- Я знаю, - со страхом сказал Артур. - Слышу.
- Если хорошо слышите, значит хорошо поймете. Знакомый ждет не
дождется. Завтра же утром выезжайте, отвезете посылку сами. Он уже
вернулся. Меня подводить не стоит, - и трубку положили.
"Будь ты проклят", - подумал Артур, медленно опуская трубку и с
ужасом думая, что завтра придется отправляться в Москву и сделать то, чего
не сделали Лащев и Виксне, заодно и с ними рассчитаться. Еще пять лет
назад он сам выполнял "заказы", потом стал "диспетчером".
Его знобило от боли в голеностопе и от мысли о поездке: если он не
исполнит этот "заказ", его самого ликвидируют либо в Москве, либо тут, в
Риге. Большой Хозяин никому ничего не прощает, таких, как Артур, у него
еще несколько "диспетчеров" и по бывшему Союзу, да и за рубежом, отыщет
хоть в Америке, хоть в Германии, а в Польше запросто, как в Юрмале, и
тогда - "сквозняк" в черепе. А пули не возвращаются из полета, они
извинений не принимают...
Было холодно, ветер крутил опавшие рыжие листья, и они, как маленькие
лисята, гонялись друг за другом. В такую погоду Артур Аузинь старался не
выходить из дому, носил теплый, почти до колен домашней вязки толстый
свитер. Но сейчас, после телефонного разговора, и в свитере стало зябко.
Аузинь снял трубку, набрал номер:
- Айна, привет. Мне очень нужно завтра уехать ранним в Москву...
Да... И обратный через день. В "СВ"... Ты в той же кассе завтра?..
Договорились.
Положив трубку, он слизнул с ладони таблетки, запил двумя глотками
молока и стал собирать в дорогу сумку...

В этот день Зуйков к двум часам ждал Батрова. А в девять пятнадцать
неожиданно позвонил Желтовский. Зуйков обрадовался.
- Вы когда вернулись, Дмитрий Юрьевич? - спросил он.
- Только-только. И, как видите, держу свое обещание - звоню.
- Очень кстати. Вы мне нужны.
- Могу приехать хоть сейчас.
- Жду. Но захватите с собой все: фотоматериалы, видео, аудио.
- Постараюсь...
Через час Желтовский был уже у Зуйкова.
- Вы маленько отощали, - сказал Зуйков.
- Дома наберу.
- Как там?
- Ничего веселого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80