Невысокий, худощавый, чуть больше
пятидесяти, залысины, сильно поредевшие светло-каштановые волосы, щеки
запавшие, какого-то серо-желтого болезненного цвета, глаза
тоскливо-настороженные. Гость сел в кресло, дернул кверху штанины
коричневых брюк, обнажились серые простые хлопчатобумажные перекрученные
носки. И плебейский жест подтягивать вверх штанины прежде, чем сесть, и
эти носки покоробили Перфильева.
- Я постараюсь быть краток, - сказал посетитель.
- Надеюсь, - вежливо улыбнулся Перфильев.
- Моя фамилия Батров Евсей Николаевич.
- Это я уже знаю.
- Я генеральный директор фирмы "Улыбка".
- Кому же вы улыбаетесь?
- Мы не улыбаемся. Мы производим кое-что для стоматологии, скажем,
заготовки съемных протезов, коронок, некоторый инструментарий и тому
подобное.
- Полезное дело. Ну, а я вам зачем?
- Хотелось бы размахнуться. Мы несколько знакомы с работой НПО, с его
большими возможностями. Что если нам объединить капиталы? У нас есть
талантливые разработчики, мы их выманили из бюджетных НИИ, есть хорошие
наработки по композитам. Вы ведь тоже занимаетесь композитами? Мы можем
вложить большие деньги, выгода очевидна, - он посмотрел на Перфильева.
- Буду откровенен, Евсей Николаевич, - выслушав ответил Перфильев, -
главная выгода для меня - быть самостоятельным. Я не любитель партнерства,
оно всегда чревато конфликтами. Это первое. В дополнительных капиталах я
особой нужды не испытываю. Это второе. И последнее: у меня есть хорошие
контакты с немцами и французами, производящими композиты и инструментарий
для стоматологии. Когда мне захочется этим заняться, как вы сами
понимаете, резонней связаться с ними. Но на всякий случай свои координаты
вы мне оставьте.
- Жаль, - Батров пожевал вялыми бесцветными губами. - Жаль, - он
поднялся, протянул визитную карточку и на прощание сказал: "Все-таки вы на
досуге еще раз подумайте".
Перфильев кивнул. Когда Батров вышел, Перфильев позвонил по
внутренней связи. Трубку снял Лебяхин.
- Василий Кириллович, у меня тут был человек по фамилии Батров. Зовут
его Евсей Николаевич. Фирма "Улыбка". Она хочет выйти замуж за меня.
- Ты согласился? - спросил Лебяхин.
- Разумеется, нет. Но если девушка предлагает себя в жены, хорошо бы
знать, из какой она семьи, что за душой, какое приданое и на что она
способна.
- В постели? - засмеялся Лебяхин.
- На кухне.
- Адрес знаешь?
Перфильев, глянув на визитную карточку Батрова, продиктовал.
- Погоди минутку, посмотрю в справочник... Это где-то в районе метро
"Рязанский проспект", - после паузы сказал Лебяхин.
- Я хотел бы иметь информацию об этой фирме и ее хозяевах.
- На когда тебе это нужно?
- К моему возвращению из Парижа.
- Когда летишь?
- В конце недели.
- Ладно. У тебя все?
- Да...
Ни к кому летит в Париж, ни за каким чертом, Лебяхин не
поинтересовался, было не принято, каждый на фирме занимался своим делом.
Оба - Перфильев и Лебяхин - с самого начала установили правило: не
задавать вопросов, не связанных с твоей работой. Перфильев знал: к его
возвращению Лебяхин безусловно исполнит просьбу-приказ...

4. МОСКВА. ПАРИЖ. СЕГОДНЯ
С вечера Перфильев уложил в дорожный кейс три новенькие сорочки,
бритву, пасту, три пары носков, на всякий случай мишеленовскую карту дорог
Франции; билеты в оба конца, два паспорта сунул в карман пиджака. Рейс
осуществлялся лайнером "Эр-Франс". В Москве во время посадки шел осенний
холодный дождь с просверком мокрых снежинок. Когда подлетали к Западной
Европе, небо очистилось, стюардесса сообщила, что в Париже сухо, небольшая
облачность, плюс одиннадцать. Он знал, что прилетает в аэропорт
Буасси-де-Голь почти в то же время, что вылетел из Москвы из-за разницы во
времени. На столике лежало несколько французских газет и журналов. Он стал
листать их без особого интереса, думал о своем: из аэропорта такси брать
не станет, поедет рейсовым автобусом "Эр-Франс" через "Майо" до
"Инвалидов" по Северной автостраде или по национальной N_2, это минут
пятьдесят, максимум час. Там пересядет на метро, и - до гостиницы.
Гостиницу он уже выбрал: "Дом Мадлен" - небольшая трехзвездочная, типа
пансионата, на тихой улочке. Во времена своей прежней парижской жизни он
неоднократно снимал в ней на сутки-двое номер, когда нужно было с кем-то
встретиться без посторонних глаз, чего в своем официальном парижском офисе
сделать не мог.
Гостиница была в старинном трехэтажном высоком доме, где сохранились
деревянные лестницы, допотопный тяжелый лифт, встроенный в 1927 году.
Основала гостиницу прабабка нынешней хозяйки, милой мадам Терезы Люано.
Как-то теперь она его встретит, не забыла ли?..
Стюардесса объявила, что самолет идет на посадку... Еще двадцать
минут, затем знакомый круг зданий аэровокзала, подъездные эстакады на
верхний этаж, еще через пятнадцать минут он уже был на стоянке автобуса...
У метро "Инвалиды" Перфильев без труда поймал такси, по заведенному
строгому порядку сел на заднее сидение, назвал адрес...
В холле гостиницы ничего не изменилось, хотя не был он здесь около
трех лет: все также сумрачно, несмотря на дневное время, горел свет,
бежевое ворсистое покрытие на полу, все те же на высоких треногах
начищенные медные пепельницы у кресел возле трех журнальных столиков.
Правда, за конторкой сидел незнакомый юноша, поднявший на Перфильева
глаза, едва тот вошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80